Сложности действительно возникли. Спустя две минуты после озвучивания претензий сборище бродящих варнаков прекратило своё существование.
Дальнейший путь прошёл без коллизий, но сопровождался нервным напряжением, нарастающим по мере приближения к Красноярску. Сейчас оно достигало своего пика.
Прошло уже с четверть часа после того, как они увидели стоящие по обе стороны дороги щиты с надписью о том, что любая немотивированная агрессия будет подавляться незамедлительно. Вопрос о том, кто будет отличать немотивированную агрессию от мотивированной, если таковая действительно произойдёт, оставался открытым.
Дорога была вполне пристойной, и можно было бы гнать и гнать, но следующая за предупреждением об агрессии надпись оповещала о том, что чрезмерно высокая скорость передвижения по окружающей местности может быть одним из признаков этой самой агрессии. Поэтому, во избежание ненужных эксцессов, следует соблюдать разумный скоростной режим. Рамки «разумного» уточнены не были, и Алмаз по наитию ограничился тем, что не давал стрелке спидометра перескакивать метку «40».
— А щас как шмальнут по нам из кустов чем-нибудь внушительным. — Книжник поправил очечки. — Вот смеху-то будет.
Шатун посмотрел на него взглядом, находящимся в одной весовой категории с «Горынычем». Очкарик стушевался и уставился в окно, делая вид, что не замечает психологической атаки.
— Угу, обхохочемся… — пробормотала блондинка. — Если начистоту — то не исключаю подобного развития событий. Сидит внутри какое-то неуютство, ещё со вчерашнего вечера. Накручивает, подлое, наверчивает…
— Ещё чем порадуешь? — Алмаз угрюмо поджал губы. — Давай, не скромничай…
— А что — мало?
— Да как бы вам сказать, чтобы не слишком ввести в заблуждение…
— Так и скажи. Что, в мои нежные ушки никогда не залетали кристально чистые и на редкость витиеватые матюги, изречённые тобой в минуты сложного душевного состояния?
— Да не будут стрелять. — Шатун погладил уже почти сформировавшуюся бороду. — «Горыныч» у нас — вещица почти эксклюзивная. Если что и заварится с целью наш транспорт отжать в свою пользу — то, скорее всего, будут сначала нас вытряхивать. А при таком раскладе всегда есть шансец потрепыхаться…
— Некоторая логика имеется, — признала Лихо. — Только не забывайте, что мы с вами даже не в Челябинске, тут обычная человеческая логика может забуксовать со страшной силой. Что бы там ни говорили про дисциплину в рядах обитателей «мутантограда», у меня в первую очередь перед глазами Герман возникает — доходчиво так. Так что надо быть готовыми ко всему.
— А вот и первые представители местной цивилизации. — Алмаз сбросил скорость до двадцати пяти. — Так и корёжит меня палец об спусковой крючок почесать. Красавцы, ебулдыцкий шапокляк…
С правой стороны, вдалеке, виднелись силуэты самолётов и приземистое, длинное серо-голубое строение — по всей видимости, аэропорт. Само собой разумеется, не подающий никаких признаков жизнедеятельности. А блокпост, расположившийся поперёк дороги, метрах в двухстах от внедорожника, напротив — жизнью бурлил.
— Человек десять-двенадцать… — Алмаз намётанным глазом пробежался по блокпосту, на котором заметили их появление. — Если бы не особые жизненные обстоятельства, порезвились бы мы с Шатуном всласть. Что такое для нас — десяток порченых? — разминка, бля…
— Я надеюсь, что все всё поняли. — Лихо ещё раз оглядела друзей. — Ведём себя так, как будто перед нами Глыба, а мы — провинившиеся на всю задницу. Киваем, соглашаемся, резких движений не делаем. Даём всё, что потребуют. В разумных рамках, разумеется. Если вдруг аппетиты у наших новых знакомых вылезут за все мыслимые пределы, то начинаем, как заметил стеклорез, резвиться. И сваливаем. Все усвоили? Книжник, не слышу…
— Если начнутся танцы — падаю под «Горыныча» и прикидываюсь невидимкой, — пробубнил очкарик. — И не вылезаю, пока не пригласят.
— Годится. Ладно, говорить буду я. — Блондинка глубоко вдохнула и выдохнула. — Остальные разевают рот, только когда их попросят. Всё, мальчики, ни пуха ни пера…
— К чёрту.
Алмаз сбросил скорость километров до десяти, и «Горыныч» подкатился к блокпосту, от которого в сторону внедорожника уже направилось четверо типов. По наблюдению Лихо, держащих оружие довольно умело и не похожих на безалаберных раздолбаев. Что, конечно же, не помешало бы Шатуну со стеклорезом устроить им веселуху под названием «Мы с Алмазом ходим парой, всех замочим без базара». На лицах блокпостовцев блондинка не заметила почти никаких эмоций — для них это уже стало рутиной, повседневностью. Что немного радовало: потому что люди, которые идут убивать, всё-таки ведут себя капельку иначе, будь ты хоть трижды профессиональным глоткорезом, «зажмурившим» не одну сотню прямоходящих…
Проезд через блокпост был со знанием дела перегорожен чем-то вроде противотанковых ежей, и Лихо всерьёз сомневалась, что их удалось бы преодолеть одним разухабистым налётом. По обочинам, перпендикулярно дороге, виднелись дорожные шипы, растянутые метров по двадцать в каждую сторону: на случай, если какой-нибудь ухарь захочет прогарцевать в объезд блокпоста, пренебрегая буквой закона, действующего на этой территории. Ещё дальше, метров на пятьдесят в обе стороны, дорога была попросту перекопана до полной непреодолимости.
— Славненько обустроились, — мрачно оценил Алмаз. — Андреич бы наверняка похвалил. А нас — нахлобучил.
Один из подходящих выставил руку вперёд, приказывая затормозить. Алмаз повиновался и сам замер с индифферентным видом.
Четвёрка рассредоточилась в нескольких шагах от внедорожника довольно грамотно, чтобы можно было контролировать всех, кто находится в машине, не мешая друг другу.
— Куда путь держим? — Амбалистый персонаж, у которого вместо левого уха имелся какой-то пульсирующий синеватый нарыв, заговорил, растягивая слова: — Или заблудились?
— В Улан-Удэ, — Лихо ответила предельно скупо, придерживаясь изначально выбранной линии поведения, невольно скосив глаза на предплечья амбалистого. Рукава куртки нарочно были закатаны до локтя, и сразу бросалось в глаза, что предплечья изъедены мелкими, частыми язвочками с ярко-оранжевыми краями.
— Понятно… — Во взгляде мутанта не появилось ни малейшего интереса. — Вам разъяснить, куда вы приехали, или обойдёмся? Предупреждаю сразу — здесь командуем мы, и никакие жалобы не принимаются. А то может оказаться так, что и жаловаться будет некому. Были прецедентики…
