Но упрямства мне не занимать: пошел на новую попытку; потом опять, и уже на следующей вплотную приблизился к стандартным показателям. При этом чувствовал, что резерв остается — я действительно двигался быстрее, хотя и не так, как это проделывала Йена. Но она, возможно, тоже с мелочей начинала, или у перерожденных тело слушается лучше.
До вечера еще полно времени — я твердо вознамерился побить все свои рекорды раза в полтора. Но, увы — недолго длилась тренировка: на очередном финише увидел, что мои водяные часы лежат на боку, и донышко у них расколото.
Никто их не ломал — я своей глупостью это сделал. Пробка из дерева, закупорившее днище, вещь эффективная, но не лишенная недостатков. Древесина в воде разбухает, увеличиваясь в объеме. Мощь процесса велика — каменщики древности с помощью этого явления гранитные блоки отделяли от скалы. Технология простейшая: бурится отверстие, заливается водой, забивается кол.
Я такой умный, аж сам собой восхищаюсь, но почему-то ум этот просыпается только после того, как напортачу…
Возиться с изготовлением новой клепсидры не стал — и без нее теперь понимал, с чем надо работать. Придется тренироваться в удержании «режима жара»: поддерживать его на автоматизме — не задумываясь. Для этого не обязательно устраивать спринтерские забеги: можно заниматься хоть круглые сутки, незаметно для других. За едой, в седле, на военном совете, перед сном — научиться делать это, не уходя в «нирвану». Надо добиться, чтобы со стороны при этом ничего не замечали: обычный Дан, ничуть не рассеянный, и совсем не напряженный. Пока что у меня, наверное, вид при этом, как после передозировки пургена…
Возвращаясь в замок, увидел, что по дороге тянется вереница повозок, загруженных досками, плахами, брусом, бревнами и связками толстых жердей — народ активно разбирал уцелевшие деревенские строения. В башне стучали молотки и топоры, работали пилы, попахивало здесь теперь не мертвечиной, а тем неповторимым ароматом, что бывает в столярных цехах.
Честно сказать, мне не нравилось, что в замке многое сделано из древесины — боялся повторения пожара, обезобразившего Мальрок. Но поделать с этим ничего не мог: здешние мастера других технологий не знали, да и я ничего нового не придумал им подсказать. Со стороны каменные средневековые крепости кажутся самыми огнеупорными сооружениями в мире, но, увы — все далеко не так.
Ничего: замок пал не из-за недостатков конструкции — его просто некому было защищать. У меня воинов на это хватит. Остается восстановить все как было — если глаза меня не обманывают, иридиане в этом толк знают. Быстро работают, будто всю жизнь только этим и занимались.
Может до зимы все успеют закончить? А что — запросто. Если нас ничего не будет отвлекать, и помех не будет, то таким темпом должны успеть.
Увы — уже вечером столкнулся с первой попыткой помешать восстановительным работам.
* * *
Так как быт у нас пока что налажен не был, кушали люди по-походному — то есть все вместе. Общие котлы; группы едоков вокруг них, «приписанные» к своим посудинам; дружный стук ложек и хоровое чавканье. Собаки и куры бегающие среди людей в ожидании подачек, кошки, держащие в этом вопросе пальму первенства. У меня преимуществ в трапезных делах было не так уж много: котел небольшой, для узкого круга приближенных; в случае, если присутствует мясо — подаются куски лучшие; и винный бочонок можно открывать по желанию, а не ждать соизволения сюзерена.
Так что в этот вечер я кушал все тот же хит сезона — перловую кашу на топленом масле и рыбу, поджаренную на прутиках. При этом не забывал тренироваться: то вызывал в себе «жар», то отключал его. Увы — при этом продолжал выпадать из реальности, из-за чего пару раз промазал ложкой мимо рта, а один раз сильно прикусил ее край. Деревянная — зубы не повредил, но досадно.
Никто не заметил мои чудачества — сегодняшний аврал затянулся и к ужину приступили уже в сумерках, сгущающихся на глазах. Аппетит все нагуляли неслабый, так что таращиться на меня было попросту некому — все сосредоточились на процессе поглощения пищи. Я тоже проголодался зверски — подозреваю, из-за последствий многократных попыток «нагрева».
В общем, все молча стучали ложками, ни на кого не оглядываясь, и не отвлекаясь — котлы не бездонные, и зевать не стоит, а то уснешь голодным.
Когда на стене заорал часовой, я как раз опять выпал из реальности, застыв будто идиот с набитым ртом, туманным взглядом и заклинившей челюстью — «жар», конечно, знатный вышел, вот только жевать прекратил.
Естественно, на крик я тоже не обратил внимания, и лишь когда «вернулся», удивился: вокруг галдят сотни глоток, а слева, через стену, перелетают сгустки пламени. По дуге спускаясь во двор, они разлетаются облаками искр, ударяя о камни брусчатки, или с резким стуком впиваются в штабеля привезенного леса, оставаясь в них торчать миниатюрными костерками.
Конфидус, вскочив, проворно облизал ложку и, пряча ее за голенище, заорал:
— Хватайте щиты и к складу бегом! Прикрывайте головы и тушите все, пока пожар не начался! Да шевелитесь же, лентяи!
Обернувшись ко мне, уже тише добавил:
— Дан — вы бы скомандовали сбор дружины и латников, а то мало ли — вдруг на штурм пойдут. Хотя не понимаю, как со стороны реки штурмовать можно…
Только сейчас до меня дошло, что мой замок нагло обстреливают горящими стрелами. Причем делают это прицельно — навесным огнем стараются поразить именно штабеля запасенного леса. К счастью они располагаются возле выхода из туннеля, а мы столпились вокруг центральной башни, и потому нас не доставали.
— Тук!!! Ко мне!!! Бегом!!!
— Да здесь я уже! Чего разорались?! — поспешно дожевывая кусок рыбы, невнятно откликнулся горбун.
— Помоги с кольчугой, и сам доспех нацепи — драться пойдем.
— Да с кем драться? — удивился Тук. — Это просто в лодке кто-то по реке подошел, прячась под берегом обрывистым, и лупит теперь оттуда. Их мало — вон: стрелы еле летят. А я плаваю будто топор без рукояти, и в доспехе вряд ли успехов в таком деле прибавится!
Как по мне, работали вражеские лучники, словно пулеметчики, но с горбуном спорить не стал — ему виднее. Да и вспомнил тех убийц, которые нас тогда на струге перехватили: их всего четверо было, но за считанные секунды они выпустили в нас несколько десятков стрел, причем метко.
В кольчуге и в шлеме почувствовал себя гораздо увереннее: даже если прилетит сверху гостинец, то не факт что пройдет через такую защиту. Попугай попытался было расположиться на плече, но я бесцеремонно согнал его, приказав залечь под телегой и не отсвечивать — у птица доспехов не было.
