— Все в порядке? — спросил Скотти
— Так точно — козырнул лейтенант — только…
— Что — только?
— Неспокойно что-то…
Тебе бы мои проблемы…
— Сохраняйте бдительность. Парад состоится.
— Есть!
Тронулись, поехали дальше. Только бы студенты ничего не учинили… ко всему не хватает еще и этого. Вредное племя!
— Так… — зловеще проговорил Скотти, когда они выехали на площадь.
Никто и не думал отрабатывать маршировку. Солдаты — сгрудились непонятно, около чего, офицеров видно не было.
Главный маршал Скотти вышел из машины. Чеканя шаг — он надел специальные, подкованные сапоги — через всю площадь он прошагал к солдатам.
— Так… смирно, сукины дети! Где ваши командиры!
— Здесь! Офицеру плохо…
— Что?
Скотти шагнул вперед… там стоял фургончик с высокой крышей и надписью «свежий хлеб» на борту. Человек двадцать — сноровисто и ловко снаряжали боевыми патронами магазины из обойм, передавали их дальше, посылали по рукам обоймы с патронами.
— Что здесь…
Один из офицеров — прижал к боку Главного маршала пистолет с глушителем, трижды выстрелил. Скотти, отдавший этой стране сорок лет — попытался повернуться, чтобы увидеть убийцу — но не смог. Лица сливались в безликую, темную массу.
— Пре… предательство… — выдавил он из себя.
Следующий выстрел окончательно выбил из него дух.
— Давай его в кузов! Быстро!
— Да не мешайся…
— Этот! Еще один!
— Давай и его!
— Сбегай, скажи, маршалу плохо, его зовет.
— Ага…
— Пять минут! Делай тихо!
Примерно в это же самое время — из двух туристических автобусов на пьяцца де Монтеситори — выскочили солдаты. Как и у всех горных стрелков — у них были скрывающие лицо и защищающие от обморожения горнолыжные маски — практически все их надели. Но были и те, кто не надел — бросая тем самым вызов…
Палата депутатов собралась на свое утреннее заседание — единственным вопросом повестки дня было принятие приветственного послания Королю, после чего — расходились по домам, праздновать. Летняя сессия была в самом разгаре…
Пост карабинеров на входе — смяли без стрельбы. Всего шестьдесят горных стрелков — разбежались по зданию, занимая стратегически важные посты. В одном из окон — поставили пулемет, его ствол смотрел на площадь. Завалили мебелью главный вход.
Кто-то успел позвонить от входа — и депутат от Трудовой партии — запрещенная Коммунистическая Партия Италии — по имени Марио Травистано попытался предупредить остальных. Пробившись к микрофону, он бешено зажестикулировал — но микрофоны вдруг отключились, причем все — как потом оказалось, по нажатию кнопки вице-спикером от Христианско-Демократической партии. Тогда он встал на свободное сидение и крикнул, что было сил, что в здании вооруженные люди — но было уже поздно. Одновременно открылись двери, в зал ворвались горнострелки.
Сразу начался водоворот, пресеченный длинной автоматной очередью поверх голов. Посыпалась штукатурка, осколки светильников…
В это же время двое депутатов — один христианский демократ, и одной от НФП, национальной фашистской партии, партии Муссолини — выставили у трибуны большой штандарт, на котором были буквы SPQR[133] в обрамлении лаврового венка победителя. Стало понятно, что происходит государственный переворот.
Другие — почти открыто брали из большого мешка пистолеты. В Палате депутатов по пятьдесят мест отводилось представителям Сомали и Триполитании — и практически все они были заняты радикальными националистами, выступающими резко против политики умиротворения,[134] и ненавидящих Короля. Ради того, чтобы сохранить свои земли и статус-кво — они готовы были на все, в том числе на государственный переворот. Дичайшая ситуация — часть депутатов в одно мгновение переходят на сторону захватчиков палаты депутатов и сами становятся захватчиками. Левые на своих местах — постепенно отходят от шока, кто-то даже начинает петь Интернационал — старый марш времен французской народной революции, публичное исполнение которого в Священной Римской Империи карается концлагерем, а в Российской Империи — пятьюдесятью ударами плетью.
Примерно в десять часов по местному времени — группа левых депутатов пытается прорваться к трибуне, ей преграждают дорогу правые. Итальянский парламент известен своим непристойным поведением, там часты блокирование трибун, обструкции и даже драки. Но сейчас — драка перерастает в нечто больше: гремят выстрелы. Как потом показывают съемки с камер — ни один из десантников и близко не был к месту свалки депутатов, они больше следят за входами — выходами. В драке — кому-то из левых удается завладеть пистолетом, он начинает стрелять. Убит депутат от Триполитании, довольно известный там землевладелец Люцио Бонани, ранен депутат от Калабрии Дино Валтано. Ответными выстрелами убиты пятеро левых депутатов, больше десятка ранены. Крики, ругань, кровь. Двое депутатов с оружием встают у нового штандарта и кричат, что убьют любого, кто приблизится. Непонятно, что делать дальше — но все чего-то ждут.
В этот момент — одному из тележурналистов, снимавших происходящее с верхнего балкона, удается бежать — мятежников все еще слишком мало, они не могут перекрыть все входы и выходы. С ним — карта памяти, на которой записано все происходящее — это покажут на экранах всего мира. Скоро…
В то время, как у фонтана Треви начался мятеж — Его Величество Король, не служивший в армии ни дня — заканчивал облачаться для приема парада. Не служивший ни дня в армии — он надел варварски пышный, почти шутовской мундир Маршала — настоящего, не тех, которые в армии замещают должности старшего сержантского состава. Этот мундир — вместе с наградами на нем, положенными Королю — передавался от отца к сыну: в Италии это считалось нормальным.[135] Одеть такой мундир было непростым занятием, тем более он по средневековой моде был с широченными плечами и зауженной талией, а у Короля, увы — было все наоборот.
По протоколу, Его Величество Король должен был принимать парад с балкона, называемого «Ложа Бернини», который расположен как раз над главным входом во дворец. Балкон старый, очень узкий, там хватало место только для Его Величества и Ее Величества. Ее Величество, Королева Маргарита — уже собралась, быстрее, чем Король — вот только принимать парад она откровенно не хотела. Ее можно было понять: в Италии она пользовалась откровенной нелюбовью — француженка. То, что она по отцовской линии происходила из дворянского рода Валуа, некогда носившего корону Франции — ничего не меняло: французы в Италии снискали не меньшую ненависть, чем германцы. Вообще то — далеко не все Правящие дома придерживались строгих традиций династических браков: в Доме Романовых, например, считались допустимыми браки с любыми представительницами дворянства, а Его Величество, Император Николай совершил возмутительное, связав себя узами брака с популярной североамериканской киноактрисой, пусть и французского происхождения, и явно с дворянской, судя по манерам и по генеалогии, кровью. Но обычно… там, где монархия не имела внутренней сути, того самого, что позволяло монарху быть и отцом народа, и моральным авторитетом и лидером нации — там была внешняя мишура, типа варварски пышных придворных мундиров и династических браков. Так что Его Величество Виктор Эммануил V связал себя узами брака с нелюбимой женщиной, и даже об этом не сожалел. Как то так у него… получалось.
