Испивающие Души были вынуждены держать круговую оборону лабораторного комплекса. Голая тундра сменилась пейзажем из нагромождений металла и безжизненных тел, где невероятная огневая мощь Ордена гасилась жестокостью рукопашных схваток. Нескольким отрядам уже пришлось покинуть изначально занятые позиции и сражаться, выслеживая и уничтожая скопления врагов, приближавшихся к лабораторному комплексу. Битва в этом пропитавшемся кровью лабиринте обломков уже была достойна сказаний об отваге и безумии.
Сарпедон командовал фронтовой группой, а Иктинос — тыловой. Вдалеке виднелись вспышки псионического пламени, производимого библиарием Тирендианом. Два истребителя все еще держались в воздухе и играли роль мобильного резерва, но командор знал, что долго так продолжаться не может. Единственным признаком упавшего корабля Карвика и Севраса служил столб дыма, вздымавшийся в нескольких сотнях метров от позиции Сарпедона. Пережившим крушение, если такие имелись, предстояло пробиваться самим.
Командор спрыгнул на землю, когда перекрученный металл под его ногами стали обжигать первые выстрелы из лазганов со стороны приближающейся орды.
— Дистанция? — спросил он у ближайшего сержанта — Диона.
— В зоне поражения.
— Пусть подойдут ближе. Бить будем беглым огнем. Нам необходимо истощить их силы, а не напугать.
— Слушаюсь.
Вокс разразился звуками стрельбы.
— Командор! — донесся голос капеллана Иктиноса. — Еретики применяют бронетехнику. Мы принимаем бой.
Иктинос отключился раньше, чем Сарпедон успел ему ответить. Небо над зданием рассекла малиновая ментальная молния Тирендиана.
Секундой позднее в воксе раздался голос сержанта Люко:
— Теллос пошел в наступление, сэр. Мы не можем его сдерживать, идем следом, чтобы обеспечить его парням прикрытие.
— Действуй, Люко. Только не позволяй себя отрезать от нас, они лезут со всех сторон.
— Принято.
Итак, битва началась. Сарпедон знал, что Ад не окажет значительного влияния на безмозглые орды, идущие в первой волне нападающих. Он позволил псионическому контуру угаснуть до едва заметного тусклого свечения над своей кожей и убрал посох в заплечный чехол.
— Дион, строй своих людей и начинай. Мы отбросим их на задние ряды. Передай приказ дальше, мне необходим плотный заградительный огонь и прикрытие для штурмовых отрядов.
Дион помчался под усиливающейся бурей лазерных импульсов к своим десантникам, обменивавшимся выстрелами с уже переходящими на бег приближающимися еретиками. Сарпедон зашагал следом, отслеживая вокс-трафик, когда точка невозвращения была пройдена. Он ощутил псионическую отдачу, словно вокруг загудели мириады насекомых, когда Греск начал увеличивать скорость реакции и мышления своих десантников, а Тирендиан продолжил при помощи ментальной артиллерии обстреливать врагов, приближающихся к лабораторному комплексу сзади.
Сейчас решалось, одержат ли Испивающие Души верх или будут повержены. Проверив заряд своего болтера, Сарпедон извлек Копье Души.
Теперь Тетуракта окружал только скелетный остов корабля, последние клочки обшивки бессильно трепетали, подобно содранной коже; внутренние палубы обнажились пчелиными сотами, изливающими потоки живых мертвецов в верхние слои атмосферы. Судно избавлялось от последних остатков содержимого, и Тетуракт силой воли отправил колдунов вниз, туда, где они смогут командовать сражением и увеличивать мощь бесчисленных орд своими способностями.
Неожиданно далеко внизу, в самой гуще сражения, возникла яркая вспышка силы. Она совпала со вспышкой ярости и мрачной самоотверженности двух сходящихся армий и сопровождалась приливом сладострастной радости, будто в битву только что устремился кто-то, наслаждающийся кровопролитием. Но вспышка энергии не собиралась угасать, она горела ярким ровным светом, и от нее исходил аромат чего-то древнего, могущественного и слегка отдающего Человечеством. Реликвия, оружие, само присутствие которого подразумевало, что там, внизу, находится кто-то достаточно сильный, чтобы серьезно навредить прославленным войскам Тетуракта.
Этого нельзя было допустить. Впрочем, использование подобного оружия было ошибкой его владельца, поскольку демон теперь видел его как яркое черное пятно на поверхности Стратикс Люмина и мог лично заняться возникшей проблемой.
Его огромные мутанты-носильщики, которые беспомощно болтались в пространстве с того момента, как отключилась искусственная гравитация, снова были привлечены к работе. Они приняли иссохшее тело Тетуракта на свои широкие плечи, и одним своим пожеланием он понес их вниз сквозь разрушающийся остов корабля, в верхние слои атмосферы.
Ледяной разреженный воздух завывал вокруг него, пока они спускались, воспламеняя ужас в примитивных умах мутантов-носильщиков. Отпустив свое сознание, Тетуракт увидел крошечное войско, насчитывавшее всего несколько сотен космодесантников, окруженное легионами верноподданных верующих. Между двумя армиями бушевало сражение, и над заваленным обломками полем битвы поднимался жаркий ароматный дух уже погибших жизней. Десантники могли сопротивляться сколько угодно, но со временем их должно было поглотить пламя этой войны. Учитывая, что колдуны приземлялись уже в этот самый момент, у Тетуракта было более чем достаточно сил.
Твердый слиток яростной мощи сверкал прямо под ним. Демон улыбнулся, если, конечно, это можно было назвать улыбкой, и спикировал вниз.
В течение десяти лет мутации бесконтрольно развивались в хранилищах образцов тканей. Нижний этаж наполняли морозильные камеры, наполненные пластами выращенной кожи и цилиндрическими брикетами искусственной мускулатуры. Когда хранилища были разрушены, полулюди добрались до них и поглотили. Сейчас разницы между индивидуальными существами практически не было — все они, за исключением одного сильнейшего, покинувшего их уже очень давно, слились в единые гештальторганизмы и на физическом, и на ментальном уровнях.
Уже некоторое время им пришлось обходиться без пищи. И сейчас они были очень голодны. Многочисленные твари, разгуливавшие по лабораторному уровню, расположенному прямо под поверхностью планеты, наконец нашли себе новую добычу.
Сержант Солк ударил цепным мечом и отсек длинное подвижное щупальце, пытавшееся обмотаться вокруг горла технодесантника Солана. Зверь был ростом с двух Астартес, его голова представляла собой скопление усиков, растущих вокруг округлой мускулистой пасти, как у миноги. Тело его выглядело пульсирующей колонной сочащегося влагой мяса. Голова вставшей на дыбы твари коснулась низкого сводчатого потолка темной, кошмарной лаборатории, а затем она обрушилась всем весом на то место, где только что лежал Солан.
