высоко в тумане. Само плато Трех Истин находилось не так уж и низко, поэтому находиться здесь обычному человеку порой становилось сложно. Воздух был разреженным. О том, чтобы подняться еще выше, к храму Ммон, многие даже и не думали.
Ливий встал на первую ступень. Начался подъем.
Вокруг царила умиротворяющая тишина. Тихие шаги Ливия разносились эхом. Казалось, чихнешь или кашлянешь – и это услышит все плато Трех Истин.
Подъем ввергнул душу Ливия в спокойствие. Мерные шаги по ступеням заставляли расслабиться и будто слиться с окружающим миром. Казалось, что ты идешь не в храм, а прямо на небо. И на этом тихом туманном пути ты будто бы находишься на границе двух миров, на странном перешейке бытия и небытия.
Ливий не сразу заметил, что кто-то поднимается по ступеням рядом с ним. Умиротворение подъема заставило Волка расслабиться, потерять бдительность. И когда он перевел взгляд на незнакомца, то сердце Ливия рухнуло вниз.
Рядом шел Сильнейший.
Глава Сильнара выглядел так же, как в тот день, когда Ливий впервые его увидел. Мощное тело, короткая черная борода и лазурные глаза – настоящий колосс, приводящий в трепет добрую половину мастеров Централа.
Сильнейший был для Ливия всем. Входом в мир боевых искусств. Величайшим мастером. Несокрушимым титаном, что пожертвовал своей жизнью, чтобы защитить Сильнар.
Волнение в душе едва не заставило Ливия остановиться. Но Волк знал: Сильнейшего больше нет. И когда Ливий унял чувства, глава Сильнара растворился.
На ступенях храма Ммон больше никого не было.
– Это было сложно, – вздохнул Ливий. Он не знал, что это было. Испытание? Тренировка? Защитный механизм храма? Внезапное наваждение? Ливий знал лишь одно: такое могло произойти лишь здесь, на ступенях храма Ммон.
«Возможно, я и правда где-то между мирами», – пронеслось в голове Волка.
Где-то на середине лестницы Ливий вновь увидел знакомого человека.
Это был Ириней. Старый друг из Охирона улыбался и уверенно шагал по ступеням. В этот раз Ливий не волновался: присутствие друга наоборот взбодрило его.
Ступени быстро проносились под ногами Волка, хоть он и не спешил. Вскоре туман рассеялся. Показался храм Ммон.
До конца лестницы оставались считанные шаги. Но почти ступив к вратам храма, Ливий увидел последнего человека.
Он стоял к Волку спиной. Этого человека Ливий видел лишь единожды. Со спины Волк легко смог бы спутать его с кем-нибудь другим, но этого не произошло. Стоило Ливию увидеть незнакомца, как он сразу понял, кто это.
Перед ним стоял Хаос.
Глава «Единства» не двигался. Из-за этого Ливий едва не остановился. Не хотелось приближаться к Хаосу ни при каких условиях. Ливий был уверен, что это очередное наваждение, но что, если Хаос действительно здесь? Сильнейший мертв, как и Ириней. А вот глава «Единства» жив. И однажды он уже наведывался в храм Ммон.
Сделать последние шаги было тяжелее всего. Но Ливий переступил через свой страх, через все опасения, и Хаос тут же исчез.
– Я добрался, – устало выдохнул Волк.
Ширх. Ширх.
– Добро пожаловать, – сказал монах, подметая каменную плиту под аркой входа в храм.
«Я не обратил на него внимания. Еще бы, на Хаоса смотрел», - подумал Ливий, глядя на монаха с метлой в руках.
– Наверное, можно загадать желание? – с улыбкой спросил Ливий.
– Наверное, можно, – ответил монах, не отвлекаясь от своего занятия.
«Желание…Хочу спокойно вернуться в Сильнар. Чтобы там никто меня не казнил и не посадил в заключение», – загадал желание Ливий.
Он знал, что рано или поздно вернет наследие Охирона. А если нет, то никакое желание у храма Ммон не поможет. Чего на самом деле Ливий искренне желал – так это вернуться домой, в Сильнар.
Лестница десяти тысяч ступеней оканчивалась небольшой площадкой, где паломники могли перевести дух и помолиться. Дальше шла небольшая лестница из ступеней, которая вела к арке храма Ммон.
– Вы кто? – спросил монах у врат, по-прежнему не отрываясь от своего занятия.
– Послушник Ливий.
– Да, мне сообщили о вас. Можете войти.
– Я не смог бы войти? – удивился Ливий.
– Верно, – кивнул монах. – Меня зовут Азек. Я – Привратник храма Ммон. Обычным людям запрещено входить внутрь. Они молятся здесь, у входа. Послушники и биржани могут войти, если нас заранее предупредили.
– Вот оно что.
Порядки в храме Ммон были строже. Да и влияла сама удаленность святого места. Если храм Эмм-Хо посещали толпы паломников, храм Акри – небольшие группы, то к храму Ммон почти не приходили люди. Оказывается, дело было не только в удаленности и сложности дороги. Играли свою роль и местные порядки.
Ливий поднялся по ступеням и остановился возле Азека.
– Послушайте, я видел людей, когда поднимался. Что это было?
На мгновение Азек отвлекся от метлы, посмотрев на Ливия. А затем продолжил мести пол.
– Храм Ммон стоит в особом месте. Это не иллюзии. Скорее отражения. Все люди, которых вы видели, когда-то поднимались по ступеням. Путь к храму Ммон хранит воспоминания об этих людях.
– Значит, все они поднимались…
«Сильнейший приходил сюда? И не только он, но и Ириней?», – думал Ливий. Не удивлял только Хаос – глава «Единства» действительно наведывался в храм Ммон.
– А те, кто поднимаются сюда, видят одних и тех же людей?
– По-разному. Большинство не видит никого, – ответил Азек. – Вы видели тех, кого знаете?
– Да. Они – сильные идущие. Двое уже мертвы, а третий…Кхм.
Не хотелось говорить в храме Ммон о человеке, который вторгся сюда и убил прошлого настоятеля. Но Азек все понял.
– Хаос, верно? – спросил он. – Стоял на последней ступени? Я видел его, когда вы поднимались, послушник.
– Что? Разве эти отражения не видят лишь те, кому их показывают?
– Так и есть. Но я работаю Привратником много лет и научился их видеть. Идите, послушник.
Монах продолжил мести каменную плиту, хотя Ливий не видел ни мусора, ни пыли.
Внутри все было почти так же, как в храмах Эмм-Хо и Акри. Но были и отличия. Сразу же бросалось в глаза отсутствие зала для молитв мирян: паломников не пускали в храм Ммон. Слева стояли большие двухметровые бронзовые купола, назначение которых осталось для Ливия загадкой. Купола не были подвешены, чтобы звонить в них. Вместо этого они просто стояли на земле в ряд.
– Приветствую, послушник. Ливий, если я не ошибаюсь?
Из главного зала вышел монах с
