– Заезжайте почаще – и вы привыкнете… – пожал плечами Кириллов. – Ваши восемьдесят меня как-то не цепляют…
– Хозяин – барин, если я правильно помню? – хохотнул офицер. – Или «с волками жить – по-волчьи выть?» Как вам больше по нраву?
– Да все равно… Но нормально попариться надо уметь… Кстати, будет время – позвоните заранее, и мои ребята растопят русскую парную… Думаю, вам понравится…
– О, нет, спасибо! Я про нее наслышан! Думаю, готовиться к этим процедурам надо с юности. А я уже стар, немощен и… наверное, слишком осторожен…
– Ну, если судить по фигуре, то особой немощи я в вас не вижу… – покосившись на сухой, перевитый жилами торс гостя, хмыкнул Кириллов. – Думаю, для того, чтобы держать себя в такой форме в нашем возрасте, надо очень много времени и упорства.
– Пожалуй… – не стал отпираться офицер. – М-да… Жарковато… Может, ополоснемся?
– Давайте… – усмехнулся Кириллов, и, дождавшись, пока француз выскочит из парилки, выбрался следом. – О, только не в душ, Шарль! Вон купель! Прыгайте!
– Вода прохладная? – не дождавшись ответа, гость прыгнул с бортика и тут же взвился обратно: – О, дьявол, она ледяная!!!
– А как иначе? – Кириллов рухнул в купель и зажмурился от удовольствия – тело, измученное тренажерами, начало расслабляться…
…– Пиво? Квас? – завернувшись в простыню и упав в кресло-качалку, Шарль, измученный тремя заходами в сауну, шевелиться явно не собирался.
– Пожалуй, квас… И воды холодненькой… Есть? Ух, хорошо-то как… Спасибо, господин Смирнов! – пробормотал офицер и, сделав большой глоток, осоловевшими глазами посмотрел на выходящего из комнаты отдыха телохранителя Кириллова. Потом перевел взгляд на хозяина особняка и тем же тоном произнес: – И в таком состоянии говорить о делах?
– Если время терпит, можно перенести беседу. Если нет – то как-нибудь… – хмыкнул Михаил Вениаминович и приложился к бокалу с квасом.
– Эх, со временем у нас плохо. Даже очень… Так что придется прервать процесс расслабления и пе– рейти к тому вопросу, ради которого я к вам приехал. Если вы конечно же не против…
– Шарль! Давайте без лирики! Думаю, что даже если бы я был очень против, вы бы все равно его подняли… – усмехнулся Кириллов. – Мы знаем друг друга не первый год, и, думаю, можем обойтись без обязательной программы…
– А как же галантность? – хохотнул офицер. – Инструкции опять же? Ладно, шутки в стороны. Перейдем к делу. Что вы слышали о таком понятии, как Иаи-дзюцу? Или о Иайдо?
– Ничего! – удивленно посмотрев на собеседника, признался Михаил Вениаминович. – Это что-то японское, да?
– Угу… – мрачно выдохнул Шарль. – Если коротко, то история возникновения этого вида боевого искусства выглядит так: некий Ходзё Дзинсуке решил отомстить убийце своего отца. Однако этот самый убийца был мастером, тягаться с которым Ходзё было не по зубам. И тогда самурай сделал ставку на один удар. Я плохо помню, сколько лет он оттачивал технику, позволяющую убивать практически мгновенно, из состояния полного покоя, одним движением, начинающимся с выхватывания меча из ножен, но факт остается фактом – цели он добился. А потом создал целую школу… И теперь адепты этого стиля кен-до тренируются во многих странах мира, включая Россию и Францию.
– Это, как я понимаю, вступление?
– Угу. А теперь – основная часть… – допив воду, Шарль кинул взгляд в сторону двери, ведущей во двор, и, удостоверившись, что там никого не видно, продолжил свой рассказ: – Недавние поджоги машин помните? В ночь с тринадцатого на четырнадцатое июля на территории нашей страны было сожжено двести девяносто семь автомобилей. Большинство из них – двести одиннадцать штук – в Париже и пригородах. Полицией задержан сто двадцать один хулиган, из них в столичном регионе сто два. Семьдесят два из них помещено под стражу. Кроме того, в парижском пригороде Асньер-Сюр-Сен взорвалось пиротехническое устройство, в результате которого ранило комиссара полиции, а в другом пригороде Парижа – Гонессе – сгорел спортивный зал… В общем, происшествий было много, и не только в этот день, но пожар в спортивном зале неожиданно получил продолжение…
– Шарль! Извините за то, что я вас прерву, но какое я имею отношение ко всему тому, что вы мне рассказываете? Или вы считаете, что эти поджоги финансировались русскими? В частности, мною и моими людьми?
Офицер поморщился:
– Имейте терпение, господин Кириллов! Я вас ни в чем не обвиняю. Иначе, как вы понимаете, не парился бы в вашей сауне. Просто мне надо, чтобы вы вникли в суть той проблемы, которая стоит передо мной и моими людьми. Если вы не против, я продолжу, ладно?
– Извините…
– Вот и отлично… Итак, мы остановились на том, что сгорел зал… Теперь немного засекреченной информации. При пожаре погибло три человека. Женщина и двое детей. Старшему было одиннадцать, младшей – семь. Перед смертью мать и дочь были изнасилованы. Глава семьи в это время отсутствовал – вел семинар по этому самому иаи-дзюцу в одном из залов Марселя. Вернувшись домой, господин Франсуа Этоли обнаружил пепелище, потом посетил городской морг и, видимо, слегка повредился в рассудке. Следующие три недели о нем не было ни слуху ни духу. А пятого августа там же, в пригороде, нашли первый труп. Обезглавленное тело юноши двадцати двух лет, по национальности алжирца, обнаружил один из жильцов дома… впрочем, подробности тут не важны. Важно другое – судя по всему, он участвовал в поджоге спортивного зала господина Этоли. Четырнадцатого августа погибло еще два человека. Двадцать седьмого и двадцать девятого – еще по одному… Если верить экспертам, то каждый из них убит одним ударом холодного оружия. Правда, оружие было разным, и, кстати, совсем не самурайским мечом, как хочется думать, услышав о кен-до. Дважды использовалось что-то вроде вакидзаси, короткого самурайского меча, а остальные разы – кусунгобу – кинжал с длиной клинка около двадцати девяти с половиной сантиметра. В общем-то, его понять можно – потеряв в одночасье любимую жену и обоих детей, многие из нас начинают думать о мести. Страшно другое: господин Франсуа Этоли почему-то решил, что основная вина в происшествии лежит не на тех придурках, которые жгли его спортивный зал, а на нашем правительстве. В частности, на президенте Франции…
– С чего вы это взяли? – Кириллов удивленно приподнял брови и уставился на собеседника.
– Те убийства в Гонессе были не последними. В середине октября погиб некий господин… фамилию, с вашего позволения я опущу. Высококлассный пластический хирург. Судя по всему, после очередной операции. Вместе с ним к праотцам отправились еще четыре ассистирующих ему врача. Надо ли говорить, что техника убийства осталась та же?
