— Вы в порядке?
— Да, сэр. А разве все уже закончилось?
— Закончилось, Ферлин, вы можете выходить.
— Я думал, это продлится дольше, я едва успел разобрать пару фраз…
— Вы пробыли здесь четыре часа.
— Правда?
Ферлин выбрался из камеры и огляделся с таким видом, будто ничего не узнавал.
— Я даже не заметил, как быстро пролетело время.
— Это нормально, пойдемте, теперь вам нужно поспать.
В следующий раз Ферлин очнулся у себя в комнате, на кровати. Рядом на стуле сидел капитан Торн, а за небольшим столом медик, имени которого Ферлин не знал.
— Ферлин, вы в порядке? — спросил капитан, увидев, что тот открыл глаза.
— Да, сэр. Я, наверное, проспал несколько суток?
— А что, есть такое ощущение?
— Да, есть.
— На самом деле вы спали всего семь с небольшим часов. Сейчас поужинаете и можете спать дальше.
— Нет, я совсем не голоден, — отказался Ферлин и сел, с удовольствием ощутив босыми ногами теплый пол. — Я хочу вам кое-что показать, сэр. Мне кажется, я научился одной интересной вещи.
— Хорошо, если вы в порядке, одевайтесь и мы спустимся в мой кабинет. Я распоряжусь, чтобы туда подали ужин — вашу любимую рыбу.
Спустя пару минут они уже шагали по лестничным пролетам, и Ферлин по-прежнему ощущал себя лишенным каких-то переживаний и эмоциональных оценок. Да, он помнил, с каким волнением воспринял известие о необходимом контакте с призрачным, особенно «в гарнире» с перечисленными потерями процесса обучения, но теперь все это было позади.
Когда они пришли в кабинет, на столе в закрытых пластиковых коробках уже стоял ужин Ферлина.
— Может, сначала поедите? — соблюдая формальности, предложил Торн, но Ферлин снова отказался и потребовал лист бумаги.
Торн исполнил его просьбу и подал ручку. Ферлин посидел за столом пару минут, глядя на чистый лист и авторучку, а Торн находился напротив, с трудом подавляя волнение. Он чувствовал, что сейчас должно произойти что-то особенное, однако Ферлин все сидел, глядя на стол.
— Дайте еще один лист, сэр, и еще одну авторучку.
— Пожалуйста, друг мой, — и Торн подал Ферлину еще один комплект.
Тот положил листы рядом, взял авторучки в обе руки и начал ими одновременно писать, быстро выводя операторы одной и другой рукой. Поначалу Торну показалось, что Ферлин выписывает обеими руками одни и те же операторы, но потом он понял, что ошибся, тот писал одинаковое количество знаков, но они были разными.
Не успел капитан прийти к какому-то выводу, как Ферлин закончил писать, использовав всего по полстранички на каждом листе.
— Это все?
— Да, сэр, — кивнул Ферлин, пододвигая Торну оба листка.
— И что же это?
— Я должен был написать отчет, я его написал.
— Ага, — произнес Торн, сравнивая написанное слева и справа. — А скажите, Ферлин, имеет значение, какой лист справа, а какой слева?
Ферлин на мгновение задумался и сказал:
— Нет, сэр. В смысле, что если учиться двухстороннему письму, то поначалу будет непонятно, но те, кто уже освоил, смогут прочитать в любом порядке, главное, чтобы листков было два. Это как аудиозапись, можно слушать в привычную сторону, а можно включить задом наперед и, потренировавшись, все равно понять, что говорят.
— Хорошая аналогия, Ферлин. Спасибо, — сказал капитан, продолжая рассматривать написанное. Что-то он схватывал, пытаясь накладывать одно на другое, и у него даже возникали какие-то осмысленные ассоциации, но это пока был предел его возможностей, хотя он и пытался обучаться этому самостоятельно в течение последних месяцев.
— К счастью, у нас есть программа «оверлок», — сказал он и, поднявшись из-за стола, подошел к стоявшему на отдельном столе прибору, после чего засунул в сканер оба листка, нажал пару кнопок и вернулся за стол.
— Программа, конечно, еще далека от совершенства, она может использовать лишь самые простые операторы, однако это уже шаг к пониманию и написанию трехмерных знаков. Подождем, расшифровка займет не менее получаса, а вы пока поужинайте.
Ферлин так и сделал. Он перебрался за журнальный столик и, вскрыв коробки, почувствовал приступ голода. Торн не стал ему мешать, сделав вид, что занят какими-то старыми отчетами.
— Хорошая рыба, сэр, вы сами выбирали?..
Торн не ответил, и Ферлин продолжил ужин. Когда дошла очередь до третьего, он вскрыл цилиндрический контейнер и обнаружил стакан горячего какао.
— Вообще-то я не пью какао, но раз уж все остальное подобрано удачно, сделаю сегодня исключение.
Ферлин сделал несколько глотков и, в общем, остался доволен. Потом вытер губы салфеткой и вернулся к столу, после чего Торн поднял голову и, убрав бумаги в стол, спросил:
— Ну как вам рыба, Ферлин? Это я сам решился выбрать, хотя вы раньше пробовали другую.
— Отличная рыба, сэр. Я сразу это отметил и спросил, сами ли вы ее выбирали, но вы не ответили, видимо, читали очень важные отчеты.
— Что значит не ответил, Ферлин? Я смотрел второстепенные бумаги, лишь бы не мешать вам ужинать, и был весь во внимании — вы ничего не говорили.
— Ну как же? — слегка растерялся Ферлин. — А про какао? Я сказал, что не очень его люблю, но сегодня все так вкусно, может, и какао…
В этот момент раздался щелчок и прибор начал распечатывать расшифрованную информацию. Листки, как из пулемета, выбрасывались в лоток один за другим, пока не раздался еще один легкий щелчок и звуковой сигнал, сообщающий, что работа сделана.
— Так-так, сейчас посмотрим.
Торн выскочил из-за стола, забрал пачку листов и тотчас их пересчитал.
— Двадцать восемь штук, Ферлин! — сообщил он, возвращаясь за стол. — Сейчас посмотрим, что вы тут наваяли — вы и наша программа «оверлок».
И Торн начал быстро просматривать листки, отбрасывая их Ферлину.
— Читайте, сверяйте с тем, что хотели написать и что получили.
Ферлин стал читать и сразу увидел множество ошибок. Программа переводила несколько упрощенно, видно было, что ей не хватало данных, хотя понять смысл написанного было можно.
— Ну что же, Ферлин, по-моему, эксперимент удачный. Машина разобралась в ваших операторах, она совершенно точно поняла, что имеет дело именно с трехмерным письмом, но пока у нас недостаточные архивы, а вы, дорогой Ферлин, — тут Торн не сдержал довольной улыбки, — изъяснялись на очень сложной грамматике. Это замечательно. А теперь о вашем ужине…
Торн выдвинул ящик стола и достал обычный с виду «краб» — устройство для связи, которое легко закреплялось на голове, однако у этого вместо одного микрофона имелось целых четыре.
