— Вашу... так... гребаный кибастос... меня и... об забор... ненавижу! И почему эта гусеница-переросток из джунглей решила напасть именно на меня?
— Тише, Марика, — шикнул на девушку казак, — опусти пятую точку на свободный ящик и успокойся. Во-первых, с тебя какая-то овсянка капает. Во-вторых, я тут индикатор давления натянул, не порви.
Последнюю фразу Влад сопроводил жестом, указывая на леску в центре кабины. Марика злобно зашипела, словно кошка, но все же подчинилась приказу казака. Усевшись на ящик, она скинула рюкзак и автомат, после чего сняла испачканную куртку и внимательно на неё посмотрела.
— Жалко, выбросить придется. А ведь совсем новая была, я её всего месяц назад на Казантипе выменяла, — в зеленых глазах полыхала ярость пополам с разочарованием. — Может, её отстирать удастся?
— Ща мы все постираемся в этой стиральной машине! — в люке показалась голова последнего члена отряда. Щуплый высокий брюнет с выдающимся длинным носом бросил на пол кабины свои вещи и повернул затвор внешнего люка. — Если корпус не выдержит давления, то будет нам и «режим ручной стирки», и «отжим», и «слив».
— Что за чушь ты городишь? — недобро посмотрела на брюнета Марика. — Какая «стиральная машина», какой «отжим»?
— Не забивай свою прекрасную головку моим трепом. Это я от нервов, болтаю, что первое на ум приходит, все никак не могу остановиться, — виновато пожал плечами брюнет, после чего втиснулся в кабину и помог Владу закрыть люк. — Ну, вот мы и добрались до батискафа. Док, что дальше?
— Дальше, Игорь, мы должны как можно скорее отойти от берега, — старик все ещё тяжело дышал, каждое слово давалось ему с трудом, — котики сказали, что неподалеку от нас сцепились два отряда чужаков. И, что самое неприятное, похоже, что в одном из отрядов есть листоноши.
Пока Игорь удивленно смотрел на старика, пытаясь переварить полученную информацию, Влад вернулся к штурвалу и завел двигатель. Подводные винты вспенили воду и понесли батискаф подальше от пирса.
— Док, я конечно верю в факт того, что вы можете как-то обмениваться мыслями с котиками... — начал было брюнет, но тут на него вновь набросилась Марика.
— Доктор Верховцев тебе уже сто раз говорил, что котики и дельфины на этой биостанции разумны. Чего ты такой зануда?
— Молодые люди, прошу вас, не ссорьтесь, — постарался успокоить их старик, — просто Игорь недавно в нашей компании и не знает всех подробностей этой истории.
— Каких подробностей я не знаю? — насупился брюнет. Марика демонстративно принялась рыться в своем рюкзаке в поисках сменной верхней одежды.
— Я работал на биостанции ещё до Катастрофы, руководил одним проектом для наших военных. Мы тренировали морских котиков и дельфинов для ведения диверсионной деятельности. Минирование и разминирование морских судов, в основном. Но военным этого было мало. Они хотели, чтобы мы дрессировали наших подопечных как сторожевых псов. Конструировали специальные ножи и даже пистолеты, которые закреплялись на плавники или спины котиков и дельфинов. И много чего в таком духе. Последним шагом в этой программе стала попытка стимулирования развития интеллекта. Ты же сам видел у котиков шлемы с антеннами на головах?
— Да, видел, — растерянно кивнул Игорь.
— Разработанные с учетом особенностей морских котиков, шлемы запрограммированы на развитие определенных участков коры головного мозга. У дельфинов мы использовали другой подход, вживление микрочипов.
— Постойте, док. — замахал руками Игорь, — Шлемы и чипы я могу понять. Но каким образом они передают их по наследству? Вы хотите сказать, что те котики, плескавшиеся вокруг нашей лодки на биостанции, те же самые животные, над которыми вы экспериментировали до Катастрофы?
— Скорее всего, так оно и есть, — невозмутимо ответил Верховцев, — И дельфины и морские котики живут до тридцати лет. К тому же, ты заметил на биостанции хоть одного детеныша? И я нет. Если они и есть, то вряд ли чем-то отличаются от обычных сородичей. Хотя в наше время всякое может случиться.
— Хорошо, с этим, предположим, мы разобрались, — кивнул Игорь, хотя во взгляде у брюнета по-прежнему читалось недоверие к словам доктора. — Но о каких отрядах говорили дельфины? И что там делали листоноши?
— Сложно сказать. — Верховцев достал из своего рюкзака флягу с водой и сделал из неё несколько жадных глотков, после чего передал флягу Марике. Девушка благодарно кивнула. — Скорее всего, данные с координатами бункеров, которые мне удалось заполучить после двадцати лет беспрерывного мониторинга спутниковых сигналов, каким-то образом узнал кто-то ещё. В конце концов, я не единственный на этом острове, у кого сохранилось необходимое оборудование. Что касается листонош...
Доктор сделал паузу, погружаясь в неприятные для него воспоминания.
— Несколько лет назад я был вынужден скрываться от одного субъекта, проявлявшего нездоровый интерес к моим изысканиям. Я разобрал свою лабораторию и переправил её из Ялты в Судак несколькими партиями. Часть оборудования доставляли караванщики, часть моряки, а самое ценное я погрузил на Летучий Поезд. Но была одна вещь, которую я не мог доверить посторонним людям. Чемодан с ключами доступа в бункеры.
— Тот самый чемодан, который вы прихватили с правительственного вертолета? — включилась в разговор Марика.
— Да, тот самый, — кивнул старик, — и поскольку держать чемодан при себе было опасно, я поручил его доставку в Судак листоношам.
— И что в итоге? — нетерпеливо спросил Игорь.
— В итоге случилось ранее неслыханное. Листоноши потеряли посылку.
— Или оставили её себе! — воскликнула Марика.
— Я не исключаю такой вариант развития событий. Особенно после того, как листоноши объявились так близко к жерлу вулкана. Хотя, это может быть всего лишь простое совпадение.
— Как говорил один мудрец: совпадений не бывает! — безапелляционно заявил Игорь, перешагивая натянутую посреди кабины леску и усаживаясь в одно из свободных кресел. Следующие полчаса экипаж батискафа провел в молчании.
— Судя по координатам, мы на месте, — неожиданно нарушил тишину голос Влада, — сейчас мы прямо над жерлом Кара-Дага.
***Обшивка батискафа неприятно гудела, но зато внутрь кабины перестала течь вода. Как завороженные, Игорь и Марика следили за спичечным коробком, который все ниже и ниже опускался в сторону пола, натягивая вслед за собой леску.
