Сергей Антонов - Метро 2033. В интересах революции

Томский вскинул автомат, но так и не выстрелил из опасения задеть Пьера и Вездехода. Вместо этого он схватил брошенный шест, вбежал по колено в болото и принялся яростно молотить деревяшкой по воде. Монстр оставил Пьера и рванулся к берегу. Прием сработал. Толик читал, что змеи глухи, но очень чувствительны к вибрации, и теперь убедился в этом. Он пятился, безостановочно ударяя шестом по воде. Взгляды змеи и человека скрестились. Томский выбрался на берег, изо всех сил ткнул шестом в землю.

— Ко мне, тварь! Давай же!

Сначала тело змеи вытянулось в прямую линию, затем монстр, извиваясь, метнулся на звук. Треугольная голова, словно наконечник стрелы, рассекала болотную жижу, и острие его было направлено в Толика. Когда змея выбралась на берег, разинула пасть… Вместо того чтобы начать отступление, Томский прыгнул вперед, вырвал из кармана гранату и выдернул чеку. В этот момент он не видел ничего, кроме пульсирующих розовых мышц в пасти гада. Н-на… Граната угодила точно в цель, но теперь Толику было этого мало. Хлесткий удар шеста по чешуйчатому туловищу поверг монстра в панику. Атака захлебнулась. Чудовище повернуло к болоту, но передумало и попыталось вползти на дерево. В метре от его ствола туловище гада гулким звуком «бумп» разлетелось на куски. Взрывная волна расшвыряла ошметки змеи в разные стороны. Голова ее плюхнулась в болото, а хвост несколько раз ударил по земле, дернулся и замер.

Толика бросило на землю. Когда он с трудом поднялся на ноги, в ушах у него звенело… Контуры предметов расплывались… Земля уходила из-под ног, и только спустя несколько секунд он догадался поднять свой шест и опереться на него. Как сквозь туман, он видел, что Русаков протягивает Вездеходу слегу и вытаскивает его на берег. А вот почему Аршинов и Федор просто стоят, глядя на болото, понять он так и не смог. Шатаясь, подошел к прапору и, стараясь перекрыть стоявший в голове гул, крикнул:

— Где Пьер?

— Не ори. Тебя контузило?

— Наверное. — Томский прижал руки к вискам. — Где Пьер? Он же только что…

Аршинов ничего не ответил. Просто поднял руку, указывая на водяную полынью. Ее поверхность была абсолютно гладкой…

Удача повернулась к Владару лицом. Только этим можно было объяснить то, что он смог проделать такой большой путь. Пробрался через руины… Легко нашел проходы в буйной растительности Измайловского парка, больше напоминавшей джунгли, чем лес. Когда же наткнулся на болото, то перебрался через него по опорам рухнувшего колеса обозрения. Кольцов был уверен: с распухшей и одеревеневшей ногой он должен был рухнуть без сил уже через пару километров. Но нет, силы не покидали его старческое тело, а дорога чудесным образом образовывалась там, где он шел: трясина обращалась в твердь, а преграды рассыпались… После того, как отец Владимир принял верное решение, беспокоиться стало не о чем — его вел Господь. Другого объяснения Владар не видел.

И все же укушенную ногу осмотреть стоило.

Владар сел на берегу болота, из которого тут и там торчали выцветшие пластиковые сиденья и колеса. С трудом наклонился к ноге. Боль ушла еще на подходе к парку, и это было очень плохо. Ткань защитного костюма натянулась так, что могла лопнуть в любую секунду. Как только Владар коснулся ее кончиком ножа, она тут же расползлась.

Старик ожидал самого худшего, но то, что он увидел, выглядело просто чудовищно. Владар сорвал с головы противогаз, бросил его на землю и вдохнул ядовитый воздух. Яд осы все равно убьет его раньше, чем он отравится негодной для дыханья смесью. Нога выглядела не просто ужасно. Она совершенно не походила на часть человеческого тела. Края круглой раны вывернулись наружу и сделались черными. Кожа блестела так, будто была смазана маслом, и отливала всеми оттенками фиолетового цвета. Какая-то разновидность газовой гангрены? Нечто похожее Владар наблюдал у Томского, когда того укусил паук. Но он — не Томский. Анатолий выжил только потому, что над ним когда-то поставил генетический эксперимент старый Корбут… У Владимира Дарвиновича же никаких необыкновенных способностей нет.

Старик расстегнул молнию костюма, оторвал полоску ткани от рубашки. Перебинтовал рану. Не потому, что надеялся остановить отравление организма. Просто ему не хотелось видеть, как стремительно развивается болезнь, и некогда было считать минуты, оставшиеся до конца. Сделано было много, но предстояло сделать еще больше. Повязка оказалась слишком тугой.

Когда Владар встал, ногу пронзила боль. Пришлось сесть и ослабить узел повязки. Владар попытался поднять мешок, но почувствовал, что ноша стала тяжелее раза в два. Проблема была, конечно, не в мешке, а в нем самом. Силы стремительно уходили. Старик поднялся снова, смахнул со лба капли холодного пота и пошел. Начинало темнеть.

Снег, понемногу падавший всю вторую половину дня, усилился. Земля стала скользкой. Только бы не упасть. Он ни за что не сможет подняться.

Через сотню метров Владар опустил мешок на землю и потащил волоком.

По всем прикидкам, бункер «Немезиды» был где-то рядом. Скорее всего, рассмотреть здания мешали сплетенные ветви деревьев. Не впадать в отчаяние. Не раскиснуть в последний момент. Владар где-то читал, что преодолевать расстояния легче, если намечать ориентиры. Своей первой точкой он избрал земляной бугор, из верхушки которого торчала ржавая спинка скамейки. С несколькими остановками доковылял до него. Передохнул, не садясь, просто опираясь на железный посох.

Новый переход. Еще сто метров, и никакого бункера. Неужели он заблудился? Как ни старался Владар сдерживать панику, она все нарастала.

Он бросил мешок, рванулся в гущу кустов и едва не врезался в стену из раскрошившегося белого кирпича. Наземная часть хранилища оказалась на месте. Кольцов вернулся за мешком. Теперь — отыскать вход. В стене зияло много проломов, но все на высоте не меньше полуметра. Старик чувствовал, что не сможет перебраться даже через такую пустяковую преграду. Поэтому заковылял вдоль стены в поисках центральной двери. В последний раз он бывал здесь очень давно, но цепкая память ученого не подвела. Дверной проем находился там, где и в старые времена. Войдя внутрь, Владар прочел вслух короткую молитву.

Странное дело — кроме своего хриплого шепота он слышал еще чей-то голос. Не может быть! Галлюцинация? Яд добрался до мозга и через пару минут он начнет слышать не только голоса, но и песни? Но голос послышался снова, и теперь он был слишком громким и отчетливым, чтобы можно было списать его на галлюцинацию:

— Гиви, братишка, это здесь! Черт тебя подери, мы добрались!