«Нет, все-таки без Нинеи не обошлось. Странно, конечно, она же заинтересована в том, чтобы ребята выучились как следует, но с первой-то полусотней таких проблем не было! Может быть она меня так проверяет — справлюсь или не справлюсь? Нет, слишком просто. Да и не станет она так мелко гадить, есть тут что-то другое. Другое, другое… Мотивация! У первого набора мотивация мощнейшая — выбор между холопством и статусом воинского сословия, а что заложила в умы мальчишкам Нинея? И ведь не спросишь, блин. Наверняка, не скажет. И что ж, в таком случае, будем делать? Да все то же самое: воздействие на объект управления, анализ реакции объекта на воздействие, корректировка по результатам анализа, новое воздействие. Рано или поздно, я Нинеину установку вычислю, а там уж найду средство повернуть все по-своему».
Мишка оглядел сидящих за столами отроков. Большинство уже управилось с едой и теперь допивали сыто — воду, сдобренную медом. Обыкновенные ребята — крепенькие, белобрысые, подростки лет четырнадцати-пятнадцати. Характерного, при сборище подростков, гомона не слышно, но это еще не подчинение дисциплине, а простая усталость. Хоть и сбросили с себя перед ужином надоевшие за день кольчуги и шлемы, но плечи и шеи все еще ноют.
«Обычные-то вы, обычные, но что в ваши мозги заложено? Негативного воздействия вы за десять дней уже нахлебались, по себе знаю, что такое „курс молодого бойца“. Сейчас попробуем позитивное воздействие. В конце-то концов, вы обычные подростки, чтобы там с вами Нинея не сотворила, значит, то, что подействовало на первый набор, должно подействовать и на вас. Прямо сейчас и займемся».
— Школа встать!
Голос Артемия, заступившего на пост дежурного урядника, перекрыл шумы создаваемые поднимающимися «курсантами»: стук посуды, шарканье ног, звук отодвигаемых лавок.
— Прекратить шум, повторять за мной! Благодарим Тя Христе Боже наш, яко насытил Ты еси нас земных Твоих благ; Не лиши нас и Небесного Твоего Царствия, но яко посреде учеников Твоих пришел еси, Спасе мир даяй им, приди к нам и спаси нас. Аминь.
— Выходи строиться!
— Отставить! — Мишка с совершенно искренней (даже сам удивился) улыбкой смотрел на недоуменно оглядывающихся на своего старшину учеников Воинской школы. — Долго же меня не было! Уже и забыли, как по вечерам беседуем? А ну! Быстро убирать со столов, карту на стену!
Пока новобранцы удивленно хлопали глазами, одни «курсанты» первого набора уже тащили откуда-то коровью шкуру с «картой мира», другие начали переставлять лавки, а опричники, вошедшие в роль воспитателей, принялись покрикивать на новичков, чтобы убирали со столов и помогали передвигать мебель.
Наконец, все расселись, Мишка встал перед «картой мира», дождался тишины, собирая внимание, обвел, взглядом аудиторию и начал:
— В стране саксов, это здесь — Мишка ткнул пальцем в карту — жил один молодой человек. Он выучился ремеслу лекаря и нанялся на большую морскую ладью, отправлявшуюся в дальние страны. Звали его Гулливер…
Собраться «поговорить» в тот же вечер, когда Мишка предложил сделать это своему крестнику, не получилось — слишком затянулась история про Гулливера, а потом еще и ее обсуждение, специально спровоцированное Мишкой, чтобы, хотя бы предварительно, составить себе представление о круге интересов и взглядах новобранцев. Ничего путного, правда, из этого не вышло. Во-первых, лесовики были сильно удивлены тем, что сказку им рассказал не седой дед, а их ровесник, а во-вторых, к рассказанному, они отнеслись именно, как дети к сказке. Разумеется, Мишка и не ожидал от слушателей настоящего понимания смысла истории, сочиненной великим Свифтом, но комментарии типа «да их там всех ногами перетоптать можно было» его откровенно покоробили. Впрочем, в следующий раз он все же решил рассказать о путешествии Гулливера в страну великанов, и попытаться навести отроков на размышления об относительности всего сущего.
Первое собрание «ближнего круга» удалось провести только через несколько дней. Сказав Роське: «И всех наших приводи», Мишка специально не стал уточнять список приглашенных — было интересно посмотреть, кого именно Роська посчитает «своими». Крестник не подвел — в мишкиной горнице собрались все те, кого он и сам бы пригласил: Демьян, Кузьма, Петр, Дмитрий, Артемий, Матвей, Илья и Никола. С двумя последними Роська откровенно порадовал — вспомнил, что Илья, обменявшись с Мишкой крестами, стал его крестным братом, а Никола, будучи, хоть и внебрачным, но сыном Никифора, мог считаться старшине Младшей стражи двоюродным братом.
Как кого рассаживать, Мишка не подумал, но прибывшие разобрались сами, устроив настоящий мини-спектакль «Древнерусский политес». Петр торопливо занял место по правую руку от Мишки, отпихнув плечом, в общем-то и не претендовавшего на это почетное место Кузьму. Все было правильно — Петька был на год старше хозяина горницы и занял место старшего брата. Илья с достоинством проследовал на место по левую руку от Мишки — хоть и не кровный родич, но единственный взрослый муж, среди приглашенных. Рядом с Ильей тут же пристроился Никола и с вызовом посмотрел на Петьку, получив в ответ взгляд-плевок — сыновья Никифора от разных матерей ненавидели друг друга со всем максимализмом подростков. Рядом с Петром устроился Демьян, мрачно глянул на Петьку и хлопнул ладонью по лавке, приглашая сесть рядом Кузьму — коли братья, то и сидеть вместе. Матвей, с таким видом, словно ему все равно было, где сидеть, устроился рядом с Николой и притянул к себе за рукав Артемия, а Роська пристроился напротив «дирижера». Дмитрий, как всегда, оказался на высоте — не толкаясь и не пытаясь занять место поближе к Мишке, он стоял и понимающим взглядом следил за разворачивающимся действом, но стоял так, что место в торце стола — напротив старшины осталось за ним. Когда все расселись, Дмитрий еще немного помедлил, оглядывая собравшихся, словно проверяя, все ли правильно, и только потом неторопливо опустился на лавку.
Пока все устраивались, пока Роська, спохватившись, снова вставал и ставил на стол кувшин с квасом, Мишка по очереди обводил глазами собравшихся и невольно сравнивал их нынешних, с ними же, но тех времен, когда Воинская школа и Младшая стража только начинались.
Петр. Старший сын купца Никифора. Строг, самоуверен, даже, пожалуй, зол. Купеческие детишки с «платного отделения» Воинской школы ходят у него по струнке. Некоторые, вернувшись из торговой экспедиции по лесным селищам, попробовали было изображать из себя бывалых купцов, но Петька поставил их на место быстро и беспощадно. Вот и сейчас сидит гордо выпрямившись, выпятив подбородок, одна рука на колене, другая поигрывает ножнами кинжала. И не подумаешь, что еще несколько месяцев назад, из-за сломанных рук, даже по нужде сам сходить не мог. Но урок запомнил — в конфликт с Мишкой не вступал больше ни разу.
