Тогда Артур Любимов, стоя перед бойцами и строго глядя им в лицо, расстегнул портупею и снял гимнастерку. Бойцы перестали смеяться и один за другим начали снимать свои гимнастерки… Вскоре в темноте ночи белым исподнем и босыми на ногу белели тринадцать человек. За редким исключением, большинство бойцов свои ножи держали в правых руках, острием вниз. Артур объяснил задачу. Даже в темноте ночи он хорошо видел, как у некоторых бойцов побелели лица и руки, а по губам пробежали кривые улыбки, когда они узнали, что убивать-то им придется своих красноармейцев.
— Всего рассказать вам я не имею права, но вы, парни, должны понять, если не мы их, то сегодня утром могут погибнуть много невинных парней, бойцов нашей штрафной роты. Чтобы вы не подумали о том, что я вас обманываю, я пойду вместе с вами.
Первое отделение третьего взвода отдыхало.
Когда третье отделение этого же взвода подготовило для себя позицию и ушло копать траншею для второго взвода, то первое отделение завалилось на эту позицию и расположилось на отдых. Разведчики, бесшумно ступая босыми ногами по траве, окружили позицию и были готовы с ножами в руках броситься в траншею, но ожидали только сигнала подтверждения готовности пулеметчика, Борис Нефедов устраивал свою огневую позицию. Когда позиция была оборудована, Боря закрыл глаза и мысленно передал Артуру о том, что он готов.
Артур поднял руку кверху, привлекая внимание разведчиков, а затем начал спокойно спускаться в траншею первого отделения. В этот момент он уже знал о том, что внезапного нападения не будет. Первое отделение третьего взвода пробудилось, оно в полном составе было готово к отражению ножевой атаки. Огромным напряжением воли, эту информацию Артур довел до сведения всех своих разведчиков, одновременно предупреждая их о том, что враг в ответ может применить огнестрельное оружие. Ни один разведчик не остановился и не вышел из боя. Как только нож капитана Любимова скрестился с ножом красноармейца Семена, командира первого отделения, в то в траншею один за другим посыпались и все остальные разведчики с ножами в руках.
Ножевой бой никогда долго не продолжается, два-три выпада и побеждает сильнейший или умнейший. Но Семен, несмотря на свою большую и, якобы, неповоротливую фигуру, дрался на хорошем профессиональном уровне, уходил из-под всех выпадов и даже сам успевал нападать. Если бы он не увлекался бы своими выпадами, то смог бы долго продержаться, но тщеславие погубило многих людей. Когда его нож пронзил левое предплечье капитана Любимова, то Семен на малую долю секунды задержал взгляд на своем ноже в ране врага, он погиб, так и не успев заметить, как капитанский нож на всю глубину раскроил его кадык. Второй бой Артур Любимов выиграл мгновенно, его нож просто вошел под левую лопатку какого-то красноармейца, склонившегося над трупом только что погибшего разведчика.
Только семь разведчиков остались живыми после этого ножевого боя, но двое из них имели очень плохие раны в животы.
Капитан Любимов тут же послал Борю Нефедова за взводным санинструктором. Он стоял перед ним весь расхристанный, в порванном и залитым кровью исподнем, но Боря на него не смотрел. Он не мог оторвать своего взгляда от того, что увидел в траншее, где в различных позах убитыми лежало пятнадцать человек в красноармейской позе и шесть человек в белом исподнем. Паренька пулеметчика всего сотрясало от рвоты, только удар по плечу капитанской руки привел Бориса в чувство и он побежал за санинструктором. А пятеро живых человек с неподвижными лицами наблюдали за тем, как жизнь покидала их раненых в живот товарищей.
Капитан Любимов подошел к одному из них и прикосновением руки прекратил кровотечение из раны, но второй раненый был совсем плох. Он уже вступил на грань смерти и с каждой секундой жизненные силы покидали его плоть. Артур упал на колени и руки возложил на кровоточащую рану, остановил кровь и начал его накачивать своей жизненной силой. Но в этот момент рядом с ним упал еще один разведчик и тихо прошептал:
— Возьми мою силу, все равно меня сейчас отправят в госпиталь, а твоя сила тебе еще пригодится, настоящий бой впереди.
Артур пришел в себя, когда прибежавшая фельдшер Дарья, вместо того, что заняться ранеными в живот бойцами, начала его обнимать и целовать, приводить в сознание, как позже она пыталась объяснить свой поступок.
Раненых разведчиков эвакуировали дорогой на Марево в Демянск. С перевязанным левым плечом и весь зацелованный капитан Любимов расположился на ротной КП и внимательно слушал ефрейтора Бове. Через полтора часа должен был наступить рассвет и эсэсовский полк после завтрака в восемь часов утра двинется на Холм, так что у роты оставалось еще время на то, чтобы проверить свои огневые позиции и подготовиться к бою. Но сейчас, когда большинство бойцов роты уже спали, только минеры лейтенанта Шашлина занимались работой, укладывали фугасы перед мостом и минировали сам мост. Сам лейтенант находился на КП и о чем-то беседовал с сержантом Алексеем Молоковым.
Жора Бове рассказал о том, что бойцы первого отделения третьего взвода были тщательно обысканы, прежде чем их всех опустили в общую могилу. Ничего не было обнаружено, кроме этого устройства. С этими словами Жора достал из кармана рацию уоки-токи и передал ее Любимову. Далее Жора упомянул еще об одной странности этого отделения. Оказывается, что эти бойцы до войны служили под Брестом, в каком-то радиотехническом батальоне, но в первый же день войны были арестованы НКВД и пошли под трибунал. До войны Семен, командир отделения, был чуть ли не заместителем командира этого батальона, но трибунал дал ему двадцать лет лагерей, разжаловал его в рядовые и направил для отбывания наказания в штрафную роту Северо-Западного фронта. Там они встретились с Добродеевым, за спиной которого все эти парни оказались, как за каменной стеной. Они жили и занимались только своими делами.
На КП заглянула Дарья и, никого не стесняясь, подошла к своему Артурчику, сначала поцеловала, а затем доложила, что машины с ранеными дошли до Марево, там разгрузились и уже вернулись в расположение роты. Ее, по всей очевидности, страшно хотелось поинтересоваться, что это был за бой такой, одни ножевые порезы и ни одного огнестрельного ранения, но она постеснялась и не стала своими вопросами мучить Артура, а снова отправилась к себе в медсанчасть. Эта девчонка капитану Артуру Любимову была очень дорога, но иногда ему хотелось поинтересоваться и детально расспросить Дарью, почему она тогда появилась на КПП штрафной роты, что ее туда привело?!
Из-за горизонта появилось солнце, начинался новый день войны, тридцатое июля 1942 года.
