— А ее муж отпустит?
— Пусть рискнет поступить иначе! — Виталик выразительно хрустит пальцами.
Хмыкаю, отодвигаю его плечом и пропускаю Алису вперед.
Сняв куртки и разувшись, проходим в комнату, откуда слышатся звуки гитары.
— Привет, underground! — здороваюсь со всей честной компанией; парням пожимаю руки и хлопаю по плечам, девушек невесомо целую в губы.
Надеюсь, что «душа моя» не приревнует.
— Арт! Ты что, в цивилы подался?
— Типа того, Олежка. Знакомьтесь, моя девушка — Алиса.
Парни всё правильно поняли и просто легонько пожимают ей руку.
Обнимаю свою девушку за талию и окидываю всех взглядом. Олег, еще один Олег, Димка, Катя и Лиза. Смотрят с легким интересом и весьма радушно. Эх, давно мы вместе не собирались…
Снова стук в дверь: вот и Ната.
Заходит в комнату, награждает меня легким поцелуем в губы и таким же — Алису. Та от удивления аж подняла брови.
— Все в сборе, — влетает Леннон, поправляя очки. — Повод не слишком жизнерадостный, но…
— Да… — тянет один из Олегов. — Димка, разливай.
— На небесах играет великолепная музыка, — после того как все разобрали стаканчики с водкой, произносит Виталик, — и, как спел Ревякин, еще сто лет ему жизни: «Когда задуют наши костры, вас станет знобить».[6] Он был прав: я мог бы перечислить имена, но зачем? Вы и так их знаете и помните. Поэтому скажу одно: ребята, мы вас помним и любим! Пусть будет легок ваш путь, и гитары всегда настроены!
Не чокаясь, по древней традиции, выпиваем.
— А что может почтить их память лучше, чем их песни? — Леннон берет гитару, прислоненную к стене, и по комнате разносится звук первого аккорда.
«Show must go on»… да, шоу должно продолжаться, несмотря ни на что…
Так и продолжаем петь и пить, но последнее — не много.
— А она хорошенькая, — негромко бросает мне Ната, идя куда-то с Алисой под ручку.
Песня за песней, с редкими перерывами на перекур и поднятие рюмок с огненной водой.
— Арт, сыграй! — хлопает меня по плечу Лиза. — Просим-просим!
— Да я уже сто лет не играл…
— Не отнекивайся: давай! — Димка протягивает мне гитару, держа ее за гриф.
— Уговорили, черти!
Принимаю гитару и присаживаюсь на стул.
Прикрываю глаза, беру полное барре и бью по струнам. Звучит; не успели еще расстроить… Глушу ладонью резонирующие струны.
Первые аккорды, становится тихо.
Начинаю петь, голос почему-то хрипит, внутри что-то дрожит, слова резонируют с душой:
Воронье нам не выклюет глаз из глазниц…[7]
Доиграв, несколько раз моргаю, убирая ощущение песка в глазах, и оглядываю приятелей. Задумчивые взгляды, машинальные движения: кто-то из девушек накручивает локон на палец, кто-то из парней вертит в руках зажигалку или рюмку. Здесь нет моей заслуги, все дело — в таланте автора этих строк…
— Я не великий критик и не знаток поэзии, но, как мне кажется, это песня о горечи от несбывшегося, одиночестве, и в то же время — о вере в мечту, которая обязательно сбудется у каждого, кто не ждал подачек от жизни и судьбы, а сам искал ее! Думаю, каждый найдет в ней что-то свое…
Виталик наполняет рюмки и, встав, поднимает свою. Пьем не чокаясь.
— Знаете, — откашливаюсь и продолжаю: — Это такое странное, почти магическое ощущение — человек уже давно там, за Рекой, но ты слышишь его оцифрованный голос, ты подпеваешь ему, и кажется, что он живой, что он где-то рядом и никуда не уходил…
Славься, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
Из песни «Непрерывный суицид» (автор текста — Роман Неумоев) группы «Инструкция по выживанию» из одноименного альбома рок-группы «Гражданская Оборона».
Из песни группы «Пикник» (автор — Эдмунд Шклярский).
Из песни группы «Ария» «Твой новый мир» (автор текста — Маргарита Пушкина).
Строка из песни группы «Алиса» «Красное на черном» (автор Константин Кинчев).
Строка из песни группы «Калинов Мост» «Сибирский марш» (автор Дмитрий Ревякин).
Строка из песни Владимира Высоцкого «Белое безмолвие».
