Пока детская площадка не скрылась за углом, Андрей поминутно оглядывался, стараясь разглядеть эту непонятную шевелящуюся груду повнимательнее.
– Учитель, а дружелюбные существа тут встречаются? Или хотя бы нейтральные?
– Друзей тут точно не найдешь. Нейтральные бывают, но кто их знает, может, они и не нейтральные вовсе. – А это место мы называем Перекрестком. Посередине проезжей части есть любопытная аномалия: если в нее попадает какой-нибудь предмет, то он как бы выстреливается вертикально вверх с огромной скоростью. «Катапульта» называется. При мне ее открыли – один парень из нашей группы туда наступил. Пару минут ждали, когда обратно прилетит. Его ветром, конечно, отклонило от направления, упал в паре кварталов отсюда на крышу машины. Даже вспоминать страшно.
– А что случается с человеком в реале, если он в Зоне погибает?
– Либо с ума сходит, либо просто не просыпается – и все. Тихо так умирает во сне. Поэтому Сторож – это хоть какая-то гарантия от непредвиденных ситуаций. Два глаза хорошо, а четыре – лучше. Сторожа обычно бывшие сталкеры, опыт у них большой. Часто реагируют быстрее своего подопечного и успевают или предупредить, или вытащить из сна. Тому же Няньке несколько сотен человек жизнью обязаны.
Осторожно перейдя через дорогу, они вышли на узкую улочку, вымощенную булыжником и петляющую между старыми одноэтажными домами. Учитель сказал, что последней достопримечательностью на сегодня станет кинотеатр.
– Известен он тем, что там иногда кино крутят. Да, вот так вдруг включается аппарат, и несколько минут показывают кино. Там стоит пленка «Ирония судьбы». В аппаратную мы ломились-ломились, но она как-то странно изнутри заперта. Ничем эту дверь не смогли открыть. И выломать пытались – как скала. Через окошечко в зрительный зал видно, что свет там горит все время и тени иногда мелькают.
Петляющая улочка вывела их на небольшую площадь перед кинотеатром. Запустение царило и здесь. Мусор, опавшие листья и рваное тряпье пестрым покрывалом укутывали выложенный мелкой дорожной плиткой участок. Под хруст битого стекла Андрей с Учителем вошли в просторный холл кинотеатра. Здесь было темно, и разглядеть что-либо в дальних концах помещения не представлялось возможным. Андрей напрягся, в любой момент ожидая нападения неведомого монстра, выпрыгивающего из темного проема и набрасывающегося на жертв с гортанным криком. Учитель уверенным шагом прошел через холл и толкнул большую двухстворчатую деревянную дверь, ведущую в зрительный зал. В зале царила ночь, живущая во всех кинотеатрах, но не волшебно-загадочная, увлекающая зрителя в сказочный мир кино, а сухая пыльная чернота, как на забитом хламом чердаке. Некоторые сиденья остались на своих местах, большинство же громоздилось в большую кучу в дальнем углу зала, заслоняя край серого экрана. Андрей посмотрел на узкое окошечко аппаратной – оно действительно светилось, тусклым прищуренным глазом обозревая картину разрухи.
– Ну, похоже, не судьба нам сегодня кино посмотреть. – Учитель говорил негромко, но звук его голоса разнесся по залу невидимой волной, отражаясь от ободранных стен. – Пошли, походим по подсобным помещениям, тут частенько артефакты появляются. Видимо, какое-то особенное это место, хабарное.
Осмотр прилегающих помещений не дал ровным счетом ничего. Луч фонарика выхватывал везде всю ту же картину разрушения – разбитая мебель, бумага и мусор.
Уже направляясь к выходу, Андрей заметил слабый свет из-за поворота в дальнем конце коридора, уходящего от холла в глубину под зрительный зал.
– Учитель! – Андрей показал взглядом на свет. Неторопливым шагом они направились по длинному коридору. Повернув за угол, Андрей увидел, что свет идет от открытой двери. Приблизившись к яркому проему на расстояние вытянутой руки, он услышал шорохи и негромкое бормотание, идущее из комнаты. Учитель жестом остановил Андрея и первым заглянул внутрь.
Помещение было завалено рухлядью. В центре комнаты почти до потолка высилась гора из стульев, сломанных шкафов, офисных столов, оторванных со стен отделочных панелей, изрезанных портьер и прочего пыльного хлама. Пройти можно было только вокруг кучи мусора вдоль стены. Источник звука был где-то в глубине комнаты. Учитель вытащил из-за пояса пистолет, снял с предохранителя. Бормотание то затихало совсем, то возобновлялось с новой силой. Слов было не разобрать, но, без сомнения, это была человеческая речь. Приказав оставаться на месте, Учитель бесшумно скрылся в ущелье между стеллажом и свисавшей до пола грязной тряпкой. Андрей слышал, как бьется собственное сердце. Он боялся, что враг тоже слышит его. Слышит и таится прямо тут, за тонкой деревяшкой, роняя слюни из зубастого рта, оскаленного в кровожадной улыбке. Играет с жертвой. Ждет, когда у человека не выдержат нервы, чтобы выскочить, разорвать, растоптать останки новичка, дерзнувшего пробраться в его сокровенное логово.
– Андрей! Все нормально, иди сюда.
Учитель произнес эти слова спокойно и негромко, но Андрей прямо-таки подскочил на месте, ударившись головой об край торчащего из кучи стола. Потирая ушибленную макушку и чертыхаясь, он поспешил к наставнику, пробираясь между наваленным мусором и заодно вспоминая темный коридор в квартире у Няньки.
Учитель стоял в дальнем углу помещения над сидящим у стены странным субъектом. Пистолет он уже убрал.
– Вот, Андрюха, познакомься с очередным феноменом Зоны. Это Бомж. Считай, что тебе повезло, потому что встреча с ним считается у нас хорошей приметой. Он редко показывается. Я, например, его вижу всего второй раз в жизни.
Прямо на полу, на расстеленных газетах, сидел грязный, заросший щетиной человек. Он был одет в черное пальто без пуговиц, на голове его набекрень торчала вязаная шапка, держась на колтуне из спутанных седых волос. Под пальто на нем был засаленный до невозможности свитер и грязные тренировочные штаны с пузырящимися коленками. Незашнурованные кроссовки когда-то были белыми. Бомж совершенно не обращал на сталкеров внимания, ковыряясь в целлофановом пакете, набитом какими-то вонючими объедками, и был всецело поглощен этим занятием. Лица его практически не было видно из-за клочковатой седой растительности, из центра которой торчал внушительного размера грязный нос. Бомж что-то бормотал хриплым шепотом.
– Очень странно. – Учитель был возбужден. – Он обычно встречается где-то глубже в Зоне. На Свалке, на Складах, но здесь! Андрюха, тебе повезло!
– ...повезло... конечно, повезло... я везучий... там ка-а-ак бабахнет, а мне хоть бы что... повезло... – отдельные слова можно было разобрать. Бомж продолжал сортировать по пакетам объедки, бормоча себе под нос.
