— Ну что, дорогой? — хищно оскалившись, спросил Кирилл после очередного удачного выпада. — Не нравится? Сейчас я тебе шкуру на ремни распущу.
Я не стал отвечать — сил и так не было, а вступать в перепалку во время ножевой драки не очень разумно. Особенно когда ясно, что силы надо экономить. Мое состояние в тот момент трудно было назвать отчаянием, но на самом деле было очень близко к тому. Я отчаянно искал выход, так правильнее было бы это назвать.
Время от времени я поглядывал в сторону дальних дюн, надеясь увидеть за спиной Кирилла Алису. Ее помощь была бы как нельзя кстати. Но ложка хороша, как известно, к обеду, а подмога по какой-то причине не торопилась. Я уже начал беспокоиться, уж не случилось ли чего нехорошего с рыжей лисичкой, хотя в моем положении мне бы о себе позаботиться. Только вот как?
Кирилл продолжал меня теснить, и вскоре мне пришлось покинуть вершину и пятиться по склону. Это сделало мою позицию еще менее выигрышной, поскольку нападать и обороняться легче тому, кто выше по склону. Один раз я поскользнулся в луже и чуть не получил ножом в глаз — еле успел увернуться. И в этот момент, подняв взгляд, я увидел на вершине Алису с мечом в руке. Видимо, она вскарабкалась по противоположному склону и уже успела договориться с Катькой. Уж не знаю, о чем они там говорили, но то, что кошачья и лисья шерсть не летела клочьями, уже дорогого стоило. В критической ситуации Катька умела отставить менее существенные проблемы на второй план. Не думаю, что она простила рыжей нападение в тире, когда мог пострадать Макс, но, очевидно, решила отсрочить месть до окончательного выяснения обстоятельств.
Для меня же появление Алисы было манной небесной — в ее навыках рукопашного боя я убедился на собственной шкуре и остался о них высокого мнения. Радовало меня и то, что Кирилл не имел глаз на затылке, а значит, не подозревал пока о моем неожиданном подкреплении. Теперь, насколько я понимал, мне оставалось только сберечь силы для окончательного удара и отвлечь на себя как можно больше внимания. Я не из тех, кто считает удар в спину особо честным приемом, но в данном случае был готов поступиться понятиями чести. Есть люди, для которых честь дороже собственной жизни и жизни близких, но я так высоко не задирал для себя планку. Всему должен быть разумный предел, в том числе и честности. Катька с таким постулатом могла бы поспорить, внести в него дополнительные коррективы, но я сейчас не был склонен к тонкому анализу ситуации. Попросту говоря, наилучшим вариантом, с моей точки зрения, был бы тот, при котором Алиса подкралась бы к Кириллу сзади и снесла ему голову ржавым мечом, И я намеревался максимально облегчить ей эту задачу. Любыми, пусть даже не особенно честными способами.
Алиса это сразу поняла. Она, лисичка, вообще считала, что честность — это название планеты за пределами Солнечной системы. Насколько я успел изучить ее мотивации и особенности поведения, для нее хитрость и коварство были основными боевыми добродетелями. Что поделаешь? У девушки, скорее всего, было трудное детство, раз из всех игрушек она полюбила пластмассового верблюдика. В общем, увидев, что я готов начать отвлекать внимание, она кивнула и заняла позицию для нападения в спину.
— Не устал? — спросил я у Кирилла первое, что пришло на ум.
— Думаешь, шутники попадают исключительно в рай? — усмехнулся он.
— Я туда не стремлюсь. Мне Посланник пообещал после смерти милое местечко на острове в океане.
— А я-то думаю, чего ты так активно на нож кидаешься? Спешишь вступить во владение собственностью?
Алиса не заставила себя долго ждать. Заметив, что я начал отвлекающий разговор, она пулей рванулась по склону, на ходу занеся меч для удара. Она двигалась с неимоверной, на мой взгляд, скоростью, но... Но Кирилл оказался быстрее. Он отвлекся лишь на миг — чтобы с разворота метнуть в нее нож. Целился, понятное дело, в грудь, но у Алисы хватило реакции немного уйти с линии поражения, в результате чего клинок вонзился ей в правое плечо.
Мы с ней вскрикнули одновременно — она от боли, я от неожиданности. А Кирилл еще успел отпустить пошлую шуточку:
— От тебя, сучка, паленой шерстью так воняет, что я тебя за версту чую. И еще я ненавижу, когда на меня нападают сзади без предупреждения.
Алиса уронила меч, попыталась вырвать нож из раны, но снова вскрикнула и грохнулась на колени в липкую белую грязь. А мне не оставалось ничего другого, кроме как броситься на временно безоружного Кирилла. Он этого ожидал, но оказался в затруднительном положении. С одной стороны, надо было отразить мое нападение, а с другой — хотелось поскорее добраться до ножа. Что-то знакомое было в этой ситуации, и я вспомнил, что именно на этом Кирилл погорел в прошлый раз. На том, что не смог вовремя и правильно выбрать один из двух возможных тактических ходов. А если человек однажды наступил на грабли, то можно ожидать от него этого и в будущем. У Кирилла было мало бойцовых недостатков, я в этом имел несчастье убедиться, но одним из имеющихся как раз являлась неспособность верного выбора в динамичной критической ситуации. Грех не воспользоваться таким подарком судьбы!
Сейчас я был на сто процентов уверен, что Кирилл бросится выдергивать нож. Слишком уж жирной была в его натуре прожилка жадности. Он не столько на сознательном, сколько на подсознательном уровне стремился получить надо мной весомое преимущество.
И он действительно рванулся к Алисе за ножом. Всего на секунду он задержался, схватившись за рукоять, но этой секунды мне оказалось достаточно, чтобы с разгона толкнуть его плечом в спину. Кирилл не удержался на ногах, споткнулся и кубарем покатился в грязь, а я, не теряя ни мгновения драгоценного времени, схватил меч. Он оказался длинноват, на мой взгляд, но вполне сносно сбалансирован, так что вполне мог послужить неплохим оружием.
— Ворона я, говоришь? — Насмешка невольно сорвалась с моих губ.
В его глазах мелькнула короткая тень страха, но тут же пропала, сменившись задорной искоркой. Эта искорка предвещала мало хорошего — она означала, что в рукаве Кирилла завалялся еще один козырь. Какой, я понятия не имел, но невольно замешкался. И этого замешательства хватило Кириллу на то, чтобы кувыркнуться еще пару раз, скрыться за склоном, подобрать автомат, о котором все позабыли, и вставить в него запасной магазин.
— Конечно, ворона, — с улыбкой ответил он. — Кто же еще. Ладно, надоело мне с вами вошкаться. Пора становиться венцом творения.
Он поднял «ствол», направив его на меня, но тут произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее — в его груди вдруг возникла огромная дыра, через которую мелькнуло затянутое тучами небо, а через миг грянул оглушительный выстрел, и меня обдало фонтаном из крови, обрывков мяса и осколков костей. Невольно я зажмурился и отвернул лицо, а когда вновь посмотрел вперед, Кирилл, точнее то, что от него осталось, дергалось в конвульсиях на размокшей глине.
