Королева остановилась, не веря своим глазам. Мальчики не заметили, что архимага уже нет с ними. Они продолжали тянуть заклинания.
Кай стряхнул кровь с клинка и бросил меч в ножны. И только тогда повернулся к Литии.
— Приветствую вас, моя королева, — спокойно улыбнулся он.
— Что вы сделали? — простонала Лития. — Что… ты сделал?..
— Убил Тварь, — голосом, которым сообщают о малозначащем событии, ответил болотник. — Ваша воля исполнена, ваше величество. Я нашел и уничтожил тайного врага, того, кто изнутри грыз Дарбион, подрывая его силы.
— Тварь? Враг? Это же господин Гархаллокс…
— Не имеет никакого значения, как Тварь называет себя.
Королева прижала ладони к щекам.
— Что взбрело тебе в голову? С чего ты взял, что архимаг — Тварь?
— Если таково ваше желание, я дам ответ на этот вопрос, ваше величество, — сказал Кай.
Мальчики смолкали один за другим. Они не смотрели на неподвижное тело, под которым темной кровью пропитывался снег. Не смотрели на болотника и на королеву. Глаза мальчиков были пусты. Мальчики покачивались в такт друг другу, словно колосья под ветром. Больше никто не управлял их разумом, но разум их до сих пор был несвободен. Один из маленьких магов вдруг дернулся, несколько раз крупно моргнул — уперся взглядом в окровавленный труп — и раскрыл рот в безмолвном крике. Но не крикнул и не попытался убежать, должно быть вспомнив строгий наказ Гархаллокса. Просто стоял, часто дыша.
— Говори… Говорите, мастер Кай, я жду, — произнесла королева.
— Как будет угодно, ваше величество, — готовно согласился Кай. — Постоянно работая с крикунами и всеми теми, кто видел тайного врага Гаэлона, я в конце концов полностью определил для себя его облик. Это произошло неделю назад: я понял, что образ, сложившийся в моем сознании, и образ господина Гархаллокса — неотличимы друг от друга.
— Этого не может быть, — твердо проговорила Лития. — Этого никак не может быть. Гархаллокс — человек Долга. У него нет никаких причин вредить нам. И уж тем более он никогда и ни за что не поддался бы на посулы Высокого Народа. Истинная сущность эльфов ему хорошо известна. Почему вы не поделились со мною своими сомнениями, сэр Кай? Почему вы не сделали этого?!!
— В своих рассуждениях я шел тем же путем, что и вы, ваше величество, — сказал Кай. — Человек Долга не может быть Тварью. Я выполнял вашу волю. Я искал врага. Мне нужно было больше узнать о Гархаллоксе, мне нужно было узнать о нем все. Я задал себе вопрос: кто такой Гархаллокс? И я должен был получить полный и обстоятельный ответ на этот вопрос. Потому что так велит Кодекс рыцарей Болотной Крепости Порога. Первое, что я сделал, это — начал изучать то дело, которым он был занят последнее время. Ритуал Каратель Вероломных.
— Откуда вы узнали о ритуале? — не смогла сдержать изумления королева. — Это держалось в строжайшем секрете!
— Я умею видеть и слышать, ваше величество. Я знаю все, что происходит во дворце.
— Но… Но… И что же дальше?
— Один из потомков великого Тамаза — именем Ралан — сумел скрыться от кровожадной семьи Ангора и ее приспешников, — заговорил Кай немного нараспев. — Поселившись в скальной пещере, остаток жизни он посвятил тому, чтобы усовершенствовать ритуал Каратель Вероломных. Ибо ритуал, проведение которого не достигает цели, — не может быть совершенен. И после долгих поисков открылось ему, что можно сделать так, чтобы тридцать три мага остались невредимы. Но в таком случае эти маги должны быть возрастом не более и не менее тридцати трех лет. И тогда заплатить жизнью должен был тот, кто проводит ритуал. Каратель Вероломных непременно требовал крови…
— Откуда вы узнали это?
— Из того же свитка, из которого о ритуале узнал Гархаллокс.
— Но… — обескураженно произнесла королева, — мне он этого не говорил. Он говорил, что цена успешного проведения Карателя Вероломных — жизни тридцати трех магов… детей…
— Значит, он обманул вас, ваше величество, — констатировал Кай. — Вернее… сказал не все.
Королева надолго замолчала.
— Не понимаю… — тихо выговорила она. — Не верю… Он ведь… человек Долга… Он всю свою жизнь посвятил служению во имя человека…
— Тот, кто предпочитает жертвовать не собою, но другими — во имя какой угодно цели, не может быть человеком Долга, — ответил болотник. — Потому что Долг велит — оберегать людей. Следовательно, тот, кто выдает себя за Гархаллокса, — уже не Гархаллокс.
— Что? — непонимающе наморщилась Лития. — Что это значит?
— Что это значит?.. — повторил Кай, внимательно глядя на королеву. — Неужели вы до сих пор не понимаете, ваше величество? Человек Долга — это человек, полностью осознавший себя — Человеком. Это — настоящий человек. Он не может поступать вопреки своему Долгу даже в мелочах. Просто не может, ваше величество. Уже не может. Не в состоянии сделать это. Кувшин, обожженный на огне, никак не способен снова стать сырой глиной, из которой можно заново лепить что угодно. Тот, кого мы считали Гархаллоксом, — не Гархаллокс.
Тело на окровавленном снегу шевельнулось. Оно начало изменяться.
Приор прекрасно понимал, что с налету Дарбион не взять. Любая атака разобьется о стены великого города, как морская волна о скалу. В первую очередь следовало окружить город, затем под прикрытием ратников подвести под стены осадные орудия. А потом долго вести непрерывный обстрел, чтобы смести со стен защитников и ослабить оборонительные укрепления. Только тогда можно будет подходить к городским воротам с таранами, не рискуя тем, что ратников, штурмующих ворота, запросто перещелкают стрелами со стен.
Но такая сила бурлила в жилах преемника марборнийского престола, что казалось ему — Дарбион устрашится мощи великого воинства Марборна. Будто живое разумное существо, он обессиленно опустит плечи-стены, испуганно распахнет пасти-ворота… И не было никакого дела Приору до того, что рассвет все не наступал, что небеса потемнели еще сильнее даже против ночной темноты, что то и дело вспыхивали неестественные для этого времени года молнии и тяжко громыхал гром. Да и мало кто из его воинства придал этим непонятным вещам значение — ратники были так переполнены яростью, искавшей немедленного выплеска, что для страха в них места не осталось.
Приору стоило немалых усилий воли отказаться от соблазнительной мысли на ходу переиначить разработанный еще совместно с Орленком план. И, выхлестывая задор, генерал метался на коне перед выстроенными отрядами ратников, еще больше накручивая и себя, и воинов. Его свита не поспевала за ним.
