– Готово, командир! – Окрик одного из спецназовцев заставил нас рвануться вперед.
Цирк-зоопарк, должно быть, все это прикольно выглядит со стороны! Я подумал об этом, когда заметил вытянувшиеся от удивления лица одинцовских караульных. Они, должно быть, решили, что это не нас выгоняют, а мы сами по своей собственной воле хотим поскорее отсюда смыться. Каждый из местных наверняка подумал: «Черт побери, спецназ уходит, значит, знает, что делает. Тогда какого же рожна остаюсь я?»
От этой мысли, которую подкрепляли все новые и новые перепуганные, ничего не понимающие взгляды, мне стало очень смешно. Нервы, наверное. Приговоренные перед казнью ведут себя по-разному. Одни мочат штаны, а другие ржут до упаду. Ваш покорный слуга, вероятно, как раз из числа вторых. Чтобы веселья стало еще больше, я выкрикнул:
– Все, кто хочет, пошли с нами!
Несколько человек действительно рванулись со своих мест. Однако Кальцев оказался начеку.
– Стоять! – заорал он, передергивая затвор автомата.
Беглецы замерли на месте, а я прикусил язык. Потому что понял: стрелять наш добрый «ангел-хранитель» собирался совсем не в них.
– Рехнулся?! Нам только этого еще недоставало, – прошипел Загребельный и легонько подтолкнул меня к лестнице: – Лезь давай. Ребята снизу подстрахуют.
Меня действительно страховали на протяжении всего спуска. А с последней перекладины буквально сняли. От такой чрезмерной опеки мое мужское самолюбие, конечно же, запротестовало, но, с другой стороны… с другой стороны, я был благодарен этим парням. Действие болеутоляющих заканчивалось, да и силенок я израсходовал чересчур много. Казалось, гораздо больше, чем имел.
Тут я хорошенько обложил себя последними словами. Нашел, блин, время рассуждать о своем драгоценном здоровье! Ты уже и так управился. Именно из-за тебя мы все оказались в этой жопе. А лежал бы себе тихонько в своей санчасти, может, и протянул бы еще недельку-другую. Помер бы в объятиях красивой девушки. А так… Короче, держись, доходяга! Держись даже через не могу!
Последним вниз спустился Загребельный. Впереди него – Блюмер. Мой приятель все же пропустил парня вперед, а сам замыкал, как бы прикрывал с тыла, всю нашу группу. Подумав «всю группу», я понял, что изгнанный одинцовец теперь тоже член нашего маленького отряда. Леший принял его. А ведь вполне мог и послать куда подальше, учитывая его, так сказать, прошлые «заслуги». Спецназовцы, они того… трусость на дух не переносят.
– Чего стоите?! – прокричал Леший, едва ступив на землю. – Уходим, быстро. Зверев, Осокин, Казарян, в голову колонны, бегом марш! Направление – Можайское шоссе.
Мы понеслись со всех ног. Понеслись… Хорошо сказал! Кто понесся, а кого понесли. Я, конечно, тоже старался помогать. Правда, помощь моя в основном заключалась в попытках не волочить ноги, а перебирать ими, катиться и не тормозить тащивших меня солдат. Хотя эти мужики упрямо, не издав ни звука, перли бы меня на себе, даже окажись я килограммов под сто пятьдесят и притом в полной отключке. Железные парни, не то что эти жалкие, убогие одинцовские людишки. А вообще-то, что с них взять? Они ведь просто люди. Самые обычные люди. Они боятся, они подавлены и растеряны, они не знают, чего ждать от следующего дня, часа, минуты.
В этот миг я уловил чей-то взгляд, а может, даже не один, множество взглядов. На меня, на всех нас глядели откуда-то сверху. Я с трудом ухитрился повернуть голову и посмотреть на стену. Там стояли люди, много людей. Некоторые махали нам вслед, от всего сердца желая удачи.
– Вот цирк-зоопарк, – только и смог пробормотать я.
Как ни сильны и ни выносливы были люди Лешего, но я все равно прекрасно понимал, что быстро тащить меня они не смогут. От реальности не уйдешь, от фактов тоже. Я обуза. Самая настоящая обуза. Со мной Лешему не удастся вырваться из города.
Когда асфальт Можайского шоссе остался позади и мы стали огибать небольшое заросшее черной тиной озерцо, я негромко позвал:
– Андрей!
– Командир! – один из бегущих рядом бойцов передал мой зов назад.
Загребельный ускорился и через мгновение уже был рядом.
– Что, танкист, тяжело? – Леший говорил со мной, а сам внимательно озирался по сторонам. – Потерпи, браток, скоро все закончится.
– Подполковник, слушай меня! – Легкие разрывались, и, прежде чем продолжить, мне пришлось хватануть ртом воздух. – Как старший по званию я приказываю…
– Ага, прямо сейчас! – перебил меня Загребельный. Видимо, мое официальное вступление объяснило ему все. – Размечтался, герой сраный! Терпи, я сказал.
– Не во мне дело! – зарычал я. – Вы не успеете… не уйдете из города.
– Наивный! – Леший нервно хохотнул. – Да мы по-любому не успеем.
– Куда же мы тогда?
В этот момент на пути группы повстречалась глубокая канава или траншея, прорытая еще в довоенные времена. Она пересекала небольшой и когда-то весьма живописный сквер. Бойцы перемахнули через препятствие, а вот меня пришлось перетягивать. Потребовалось время. Но, оказавшись на другой стороне, я не позабыл о своем вопросе:
– Куда мы бежим?
– Вот он знает. – Загребельный взмахом руки подозвал к себе Сергея Блюмера. – Ну, далеко еще?
– Вон за теми домами, – бывший разведчик указал в сторону двух небольших административных зданий. – За ними улица Советская. Дом напротив рынка. Бункер как раз в нем.
– Бункер? – выдохнул я.
– Говорят, милое местечко. Тебе должно понравиться, – отшутился Леший. А для своих людей у него были заготовлены совсем другие слова: – Быстрей, бродяги! Не растягиваться! Поднажали!
Леший вдруг вскинул автомат и практически без подготовки выстрелил. Его поддержали еще несколько стволов. Цели, по которым открыли огонь спецназовцы, находились сзади, и видеть их я не мог.
– Кто? – прохрипел я.
– Продолжать движение! – Загребельный не удостоил меня ответом, а сам кинулся в хвост колонны.
– Кто? – повторил я свой вопрос, обращаясь теперь уже к тащившим меня бойцам.
– Муравей. Падлюка, и откуда взялся? – прорычал солдат справа.
– Порядок. Завалили уже, – сообщил его напарник.
– Все равно шума наделали, – продолжил первый. – Вот, черт, невезуха какая!
Боец как в воду глядел. Впереди, из-за поворота, вылетели сразу три серо-желтых клубка. Они быстро развернулись, превращаясь в двухметровых насекомых, которые своей окраской и внешним видом напоминали огромных ос, только без крыльев. Почему-то их прозвали муравьями, хотя по мне – это осы, настоящие осы.
Из страшных, похожих на каменные жернова, челюстей капала слюна. Вступая в реакцию с атмосферным кислородом, она начинала выделять черный плотный газ. Именно от этого казалось, что в брюхе бестии, как в топке, пылает огонь, а из глотки, словно из дымохода, валит дым. Тот еще видок получается, не для слабонервных.
