– Дурак ты, – Борис сокрушенно покачал головой. Но арсенал у сталкеров так и так получался внушительный: у Молотова был с собой АКМ[34], пистолет Стечкина и граната РГД.
Филипп внимательно посмотрел на Лену, потом на мгновение скрылся за пилонами станции, а вернулся с парой женских сапог в руках.
– Где взял? – усмехнулся Молотов. Сапожки пришлись Лене почти в пору, они были всего на пару размеров больше. Теперь девушка могла идти сама.
– С трупа снял. Шучу. Украл, – расплылся Фил в щербатой улыбке. – Ну, ходу.
Филипп встал в авангарде маленького отряда, Бадархан взял на себя арьергард. Теперь, в окружении товарищей, пусть и не таких проверенных, как Псарев и Суховей, Молотов почувствовал себя немного увереннее. Да и Лена успокоилась, перестала стучать зубами.
Постовые получили от Будды по паре патронов и пообещали сталкерам как можно дольше задержать любых посторонних, если те появятся на Чернышевской. Молот, поняв, зачем товарищ бегал на дальний КПП, аж причмокнул от удовольствия – он об этой простой предосторожности даже не подумал.
Беглецы скрылись во мраке.
Этот туннель проходил прямо под руслом Невы. Тут было так сыро и промозгло, что даже Будда, одетый в плотную ветровку до колен, то и дело ежился. Лена и вовсе тряслась на ходу, словно ее разбила лихорадка. С потолка капала вода.
– Как же тут мерзко… – нарушила молчание девушка после того, как на ее макушку упала огромная холодная капля.
– Это метро, детка, – ответил Фил, посмеиваясь. – Ничего, потерпи немного. «Ленина» – хорошая станция. Согреемся. Отдохнем. Расслабимся.
Лена в ответ лишь тяжело вздохнула. Она понимала: все испытания меркли в сравнении с тем, что ждало ее на станции врачей.
– Значит, вы хотите увидеть тела неизвестных сталкеров, обнаруженные на берегу реки? – переспросил старший врач, благообразный мужчина лет пятидесяти, представившийся Сергеем Ивановичем. – Мужа, наверное, ищите?
– И мужа, и отца, – отозвалась девушка чуть слышно.
Сергей Иванович нахмурился, покачал головой.
– Вот как бывает. Что ж, пойдемте со мной. Тут недалеко.
Худшие опасения Молотова не оправдались: их спокойно пропустили на станцию, выслушали, оказали содействие. Возможно, сделал свое дело особый пропуск, выданный Гавриловым, либо никто не хотел перечить трем вооруженным сталкерам. Погоня, если она и была организована, пока не наступала на пятки. Пока все шло хорошо.
Лена старалась держать себя в руках. Девушка то бледнела, как полотно, то заливалась каким-то нездоровым румянцем. Ее трясло. Колени Лены заметно подрагивали. Каждый шаг давался ей с трудом. Фил пытался успокоить ее. Сначала он с глубокомысленным видом изрекал банальные фразы в духе: «Да не парься, все будет хорошо», – но сделал только хуже. Тогда Филипп попытался рассмешить девушку, запев песенку про зайцев и трын-траву.
– Кончай, а, – взмолился Борис. – От твоего пения ей только хуже станет. И мне в придачу.
Фил надулся, буркнул под нос: «Ну и пжалста!», и больше за все время пути не разу ни открыл рта.
Будда песен не пел. Он лишь посматривал то и дело на Лену, размышляя о чем-то, ему одному ведомом. И когда они подошли к КПП Площади Ленина, Бадархан, улучив момент, когда никто не смотрел на него, осторожно взял Лену под руку.
– Пути назад нет.
Лена хотела переспросить, что имел в виду бурят, но тот уже отошел в сторону.
«Назад пути нет. Что это значит? – спросила Лена мысленно, и сама же ответила: – Да что угодно. Я вряд ли вернусь домой. И даже назад по этой же линии метро мне не вернуться. Остается идти вперед. Только вперед…»
Морг станции Площадь Ленина представлял собой тесное помещение с настолько низким потолком, что пригибать голову пришлось даже коренастому Будде. Молотов и вовсе вынужден был идти, нагнувшись. В дальнем конце комнаты лежали трупы, накрытые серой тканью. К ним и направился врач. В воздухе висел тяжелый запах, от которого всех вошедших затошнило. У Лены запершило в горле, заслезились глаза. Сталкеры к трупному смраду были более-менее привычны, но и им стало не по себе.
«Четверо, – сосчитала Лена неподвижные тела. – Наших было столько же. Значит, они…»
Фил между тем тронул Сергея Ивановича за плечо и поинтересовался:
– А че мортусы их не забрали? Странно как-то.
– Между прочим, это для вас большая удача, – заметил на это старший врач. – Вечером должны приехать, если карантин со станции снимут.
Молот ткнул Фила в бок кулаком. «Еще раз вякнешь – убью», – читалось во взгляде Бориса.
– Не тяните, пожалуйста, – попросил доктора сталкер. – Не пытайтесь ее подготовить. К этому не подготовишь. Лучше покажите скорее тела.
И Сергей Иванович, не тратя время попусту, резким движением сорвал покрывало с первого тела.
Глазам сталкеров и Лены предстал обезображенный труп. Голова его представляла собой одну сплошную гематому. Грудная клетка буквально вывернута наружу. Обезображенное тело начинало разлагаться. Червей пока заметно не было, а вот запах от трупа исходил неописуемый.
Лену чуть не вырвало. Молотов охнул и перекрестился. Даже Фил перестал улыбаться. Будда никак не отреагировал на шокирующее зрелище.
– Понимаю, опознать тело при таких повреждениях сложно, – нарушил молчание Сергей Иванович. – Но посмотрите внимательно. Может, хотя бы определите, ваш это сталкер или нет.
Рысева, превозмогая отвращение, взглянула внимательно на одежду, и отрицательно замотала головой. Сталкеры Оккервиля никогда не носили черные вязаные безрукавки. А главное – убитый незнакомец оказался владельцем густой седой бороды. Все члены отряда Святослава брились. Да и седых волос не было ни у Шаха, ни у Царя, ни у Гриши.
Опознание на этом можно было закончить. Но Сергей Иванович решил все же довести дело до конца. Он по очереди стащил покрывала с трех оставшихся покойников. Три раза Лена хваталась за стену, бледнела, едва не падала в обморок. Твари, с которыми столкнулся отряд безымянных сталкеров, нанесли людям страшные раны, один труп был ужаснее другого. Но все ее мучения оказались напрасны: Гриши и Святослава Игоревича среди них не оказалось.
Как только был освидетельствован четвертый труп, Лена, не в силах больше находиться в стенах морга, пулей вылетела за дверь. Будда побежал за ней следом.
– Просим прощения за беспокойство, – обратился к старшему врачу Борис.
– Да что вы, – Сергей Иванович вяло отмахнулся от извинений. – Я все понимаю. Ступайте, мужики. И передайте девушке…
Договорить ему не дали. На пороге, тяжело дыша, возник Бадархан. В его взгляде читалось крайнее беспокойство.
