Три короткие очереди впились в бок монстра.
Он моментально отпрянул от останков протогиппиуса и приник к земле, ворочая головой.
Еще одна очередь — и багги вылетает из своего укрытия!
Это была страшная погоня. Халкозавр увидел нас и бросился вслед. То ли Нуньо специально подпустил его так близко, то ли мы просто не успели развить нужную скорость, но чудовище повисло буквально на хвосте!
Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что этим хвостом был ваш покорный слуга и верный повествователь, пленник кресла и страховочных ремней.
В первые секунды получилось совсем нехорошо: монстр нагнал нас, и его боевые конечности просвистели в считаных сантиметрах от кормы! В дальнейшем Нуньо старался не подпускать его так близко.
Багги с его огромными колесами и отменной амортизацией мог выдать по пересеченной местности километров сто пятьдесят, но халкозавра требовалось довести до засады, а значит, постоянно подогревать его интерес.
Машину кидало на кочках, иногда мы подпрыгивали так, что мотодельтаплан рядом с нами показался бы жалким змеем, рожденным ползать.
Моя задача — подогревать интерес хищника из автомата — была совсем непростой. Страшный зверь был близко, очень близко, промахнуться я не мог. Но страшно, товарищи, мое почтение!
Три пары странных глаз, похожих на подзорные трубы, впились в меня с паучьей тупостью и жадностью. Когти норовили меня рассечь, челюсти перекусить, а ноги, двигающиеся со скоростью пневматического поршня, — растоптать.
Самые длинные двадцать километров в моей жизни. Самые долгие. Я всаживал в грудной панцирь халкозавра очередь за очередью, едва успевая дергать из подсумков новые магазины. Пятимиллиметровая пуля отечественного А-98 «Алтай» в упор прошибает железнодорожный монорельс. Хитин тоже не выдерживал, еще бы!
Ряды черных дырок пересекали грудь и бока животного — однако это никак не сказывалось на его скорости и агрессивности. Точнее, сказывалось. Такое впечатление, что он питался пулями, непостижимым образом их переваривая и разгоняясь все быстрее.
Халкозавр вел погоню умно. Он пытался зайти то с одного, то с другого фланга, а порой забегал на холмики, чтобы прыгнуть сверху, — короче говоря, навел на меня такого кошмара, что караул.
По днищу багги с пластиковым стуком прыгали уже девять пустых магазинов. Десятый сидел в приемнике автомата, а последний, одиннадцатый, ждал своей очереди в дополнительной кассете, пристегнутой к прикладу.
Затея совсем потеряла вкус, и я стал бить короткими расчетливыми очередями в голову монстра. Чтобы убить. Черт с ним, с заданием! Гонки со смертью продолжались уже не меньше вечности!
Никакого толку.
От башки отлетали куски хитина, но челюсти — длинные горизонтальные и короткие вертикальные — продолжали двигаться будто мельничные жернова.
— Нуньо! — завопил я, забыв о рации. — У меня полтора магазина!
— По хрену! Теперь не отстанет! — Водитель тоже кричал, но гораздо тише, потому как трансляция работала.
Не отстанет! Вот это меня пугало больше всего! Я-то уже стал прикидывать, как половчее прикончить эту сволочь! Выходило, что никак. Я сомневаюсь, что даже прямое попадание в глаз убило бы его.
Авторитет старого, надежного «Алтая» падал с грохотом последних выстрелов, которые только злили хищника.
Однако все кончается. В рацию ворвался азартный крик Кейна:
— Ведем его! Давайте еще пятьсот метров в прежнем направлении!
Мы все-таки добрались.
Где-то здесь прятались три охотника в экзоскелетах с мощными дистанционными электрошокерами. Где-то здесь стоял замаскированный вездеход, а в нем дежурил оператор станкового плазмомета — единственного вида условно легкого пехотного оружия, способного гарантированно завалить чудовище. Где-то здесь притаилась и автоматическая пулеметная установка.
Последние два пункта на всякий случай. Какового всякого случая ох как не хотелось! Ведь халкозавр был нужен живым!
Но учитывая мой талант насчет неприятностей…
Оазис при взгляде сверху имел форму восьмерки — два круглых пятна джунглей без сердцевинок, с небольшой перемычкой посередине. Мы давно миновали ближайший к нам «бублик» и теперь двигались вдоль второго.
Наш халкозавр вдруг сбросил ход. Он все еще бежал и гнался, но как-то странно. Монстр перестал стелиться над землей, воинственно задрав хвост, а наоборот — выпрямился и сложил на груди верхние лапы. От этого он приобрел какой-то виноватый вид и начал походить на суслика.
— Нуньо, Румянцев! — зашипел голос Кейна в наушнике. — Что за хрень у вас?! Стреляйте в него, стреляйте, он тормозит!
Ну ладно. Я выстрелил. А халкозавр отреагировал совершенно нетипичным образом. Он остановился, развернулся и помчался прочь! Причем гораздо шустрее, чем за нами!
— Твою мать! — заорал Кейн. — Что происходит, Нуньо?!
— Пес его знает, шеф! Чего это он? — В голосе водителя симфонически звучали: облегчение, разочарование и удивление.
— Нуньо! Разворачивайся за ним! Приведите эту суку обратно! Быстро! Уходит! — Пауза. А после паузы эфир накрыла волна такой матерщины, что покраснел даже переводчик «Сигурд».
— Что… — успел сказать я, но и все.
Больше не спрашивал, потому что из джунглей наперерез нам мчался второй халкозавр!
Огромный, могучий, матерый! Наш зверек в сравнении с этим смотрелся подростком. Да так, наверное, и было. Почему и как его проморгали с «Лазарева», что случилось со сканерами в вездеходе, не ведаю. Знаю только, что мы всей дружной компанией нарушили границы владений очень серьезной твари.
— Поворачивай! — кричали на три голоса Кейн, Грейв и Наваха. Да только толку?..
Мы не успевали. Ни мастерство Нуньо, ни маневренные качества багги спасти нас не могли.
«Звиздец», — подумал я, когда костистый Т-образный вырост на бронированном лбу зверя таранил машину в борт. Позднее я узнал, что это у халкозавра такой орган акустической и электромагнитной пеленгации, но в ту секунду я был уверен, что костяной молот дан виду halcosauris peltianensis с единственной целью — прервать жизненный путь русского пилота Андрея Константиновича Румянцева.
Багги подлетел в воздух, кувыркнулся и покатился по земле. Если бы не ремни и не очень прочный трубчатый каркас, мы стопроцентно пошли бы на котлеты.
Впрочем, как только искалеченный багги перевернулся последний раз и встал на колеса, от превращения в котлеты нас, а точнее меня, отделяли даже не секунды.
Один взмах боевой лапы халкозавра — и кормовые дуги отлетели прочь. Надо мной нависли ужас и смрадный дух. Я видел замшелый панцирь чудовища, видел, как крестом раскрылись челюсти, усеянные рядами крючковатых зубов, меня обдало волной смрада еще раз…
