— Да Маркман–то тут при чем? — удивился Родерик и укоризненно покачал головой. — Ты говори–говори, да не заговаривайся! Стевольт у нас король, забыл, что ли?.. Он и будет решать, кто твоим Приграничьем опосля тебя править станет.
— Обжора уже давно ничего не решает, — возразил Ратхар. — В этой стране два лагеря, два человека, которые могут и стремятся занять давно уже пошатывающийся под задницей Стевольта королевский трон. У Стевольта нет наследника мужеского пола. Либо я одену корону, либо граф Маркман, неужели не ясно? Если корона достанется мне — я сделаю все, чтобы сохранить королевство, приумножить его богатство и славу. Если королем станет Маркман… настанут очень тяжелые годы. Север захватят майрагины, в остальных областях установятся такие порядки, что люди будут бежать оттуда не семьями, как сейчас, а целыми деревнями…
— Для чего, — полюбопытствовал Дэвид, — графу Маркману отдавать Приграничье этим вашим… как их?.. майрагинам?
— Он заключил с ними договор, — пожал плечами Ратхар. — Впрочем, вы мне все равно не поверите…
— Верно, — снова согласился Родерик. — Не поверим. Или врать будешь, будто майрагины к тебе на поклон ходят?
— Нет. — Ратхар качнул головой. — Не ходят… Дело в том, что во время войны мне удалось захватить в плен майрагинского короля. Поэтому и войну так быстро закончили. Он все это и рассказал.
— Да уж, — хмыкнул Родерик. — Тому, что вы с ним поладили, поверить нетрудно. Сказывают, будто бы в тебе самом кровь майрагинская имеется…
— Я этого и не отрицаю, — спокойно ответил герцог. — На севере половина благородных семей с ними в отдаленном родстве состоит. Только вот уже триста лет никаких смешанных браков между людьми и майрагинами не было…
— А почему? — спросил Дэвид.
— Это длинная история… — Ратхар снова покачал головой. — Если вкратце, то произошел в их среде переворот. Они и раньше–то людей не слишком любили, а с тех нор, как сменилась правящая династия, вовсе считают не выше животных… Не только людей, но и гномов, и других существ, разумом наделенных…
— Это кого же?
— Арахнидов, к примеру.
— Так это ж и есть звери! — воскликнул Фили. — Хуже даже — чудовища!
Герцог покачал головой:
— Самцы арахнидов и вправду думать не умеют… А вот у самок разума на десятерых хватит. Если бы люди не пытались уничтожать их везде, где увидят, может быть, наши народы могли бы жить в мире…
— Ну да! — Родерик аж крякнул. — Рассказывай! Людей они жрут за милую душу и гномов также! Если поймают, конечно. А про скот ворованный я уж и не говорю!..
— Подожди, подожди! — остановил его Дэвид. — Помните, что нам Симелист рассказывал?
— А что?
— Да то же самое он говорил!
— Врал знахарь без стыда и совести, — уперся Родерик. — Еще вспомни, что врал он, будто пауки эти писать и читать могут!.. Да можно ли в это поверить, когда не всякому человеку или даже гному грамоту постичь удается?!
— Но это правда! — воскликнул герцог. — Я сам с ними таким образом общался. Говорить они не умеют, но нашу письменность осваивают очень быстро. У меня давно была мысль выделить им где–нибудь территорию для поселения… Желательно — поближе к границам с майрагинами…
— Экий ты шутник!.. Да если даже и допустить, будто грамоту они разумеют, как же можно таким чудищам–то доверять?
— А они не умеют врать. Просто не знают, как это делать.
— Ниче, научатся…
— Не думаю. Сколько уже лет бок о бок с людьми живут — и до сих пор не научились… Майрагины, кстати, тоже не лгут никогда — но только по другой причине. У них свои представления о чести есть…
Наемники заржали.
— Во врет!
— Давай, рассказывай!
В это время вернулись Алабирк и Талеминка.
— Что, байки травим? Веселимся вовсю?..
— Ага! — Фили положил руки на живот. — Герцог грит, что, мол, майрагинам доверять можно!
Талеминка посмотрела на Ратхара как на душевнобольного и покрутила пальцем у виска.
— А кто эти майрагины? — спросил Дэвид. — Вы столько о них говорите…
— Неужели никогда не слыхал? — удивился Родерик. — И про арахнидов не знаешь, и про этих…
— Я нездешний, — напомнил Дэвид.
— Ах, да… Ну да… Ну вот. Народец такой северный. В горных долинах живет, а перед горами теми, значит, Приграничье и есть…
— Мои владения, — заметил герцог.
— …на людей похожи, — продолжал Родерик. — Только злобные очень. Темноволосые, морды ихние, значит, чуть посмуглее будут…
— Ростом ниже человека, но очень ловкие, — сказал Ратхар. — Тонкие в кости. Глаза устроены иначе, чем у людей. Яркого света не любят, а вот ночью или в сумерках видят очень хорошо. Живут в несколько раз дольше, чем люди… Некоторые их колдунами считают, но это вранье… Они мастера засады устраивать… Умеют так слиться с деревом или камнем, что рядом пройдешь — не заметишь… Поэтому, когда война в Приграничье начинается, всегда собак с собой берем… Собаки их чуют…
— А хочешь я тебе получеловека–полумайрагина покажу? — подмигнул Фили землянину, кивнув в сторону Янгана. — Вон он сидит, полюбуйся!
— Закрой пасть! — процедил Янган, с которого мигом слетела вся его неизменная веселость.
— Это правда? — спросил Дэвид. — Но чего тут стыдиться? Вон герцог утверждает, что на севере…
— Срать я хотел на него и на всех остальных «благородных»! — Янган перевел тяжелый взгляд на Дэвида. Челюсти наемника были сжаты, в глазах притаилась злоба.
Повисла пауза.
— Моя мать была с севера… — отвернувшись, неохотно сказал Янган.
— Попала в плен? — тихо спросил герцог.
Янган кивнул.
— Ей удалось бежать… В деревне ее называли майрагинской подстилкой… Говорят, она покончила с собой вскоре после моего рождения.
— Необычная… редкая история… — сказал Ратхар.
— Редкая? — взвился Янган. — Да что ты, аристократ паршивый, знаешь о жизни в…
— Редкая потому, что почти никому не удается бежать из плена, — холодно оборвал его Ратхар.
Наемник сник.
— И знаю я достаточно… и о майрагинах, и о том, как живут простые люди в Приграничье, — закончил герцог.
— Ну, вот и договорились, — сказал Родерик. — А то врал–то, врал! Мол, майрагины чуть ли не рыцари все поголовно… Вот правда и всплыла!
— А ты думаешь, когда идет война, мы с женщинами из их народа поступаем иначе?.. — Герцог пожал плечами. — Тяжелый поход, постоянное ожидание смерти, застарелая ненависть… Мы только в плен их не уводим, а в остальном — все то же самое. Наши солдаты попользуют их женщин, а потом сразу же и убивают.
