Он намекнул об этом Роварду Грауффису.
- Знаю. Только не распространяйся об этом, - усмехнулся оруженосец герцога. - Вы с сэром Пэйтриком и капитаном Харкаманом выберете пять сотен лучших. А остальных примет на службу герцог. Очень скоро Омфрей Гласпитский узнает, на что похож налет космических викингов.
А герцог Энгус обложит налогом своих новых подданных в Гласпите, чтобы выплатить заем, взятый под залог баронства Траскон. Правду сказал тот писатель доатомной эры, которого так любил цитировать Харкаман: "Золото не всегда добудет вам хороших солдат, но хорошие солдаты всегда добудут вам золота".
"Немезида" вернулась на верфи Горрама, присев, как огромный паук, на кривых посадочных опорах. "Авантюра" несла герб Уордхейвена - меч и атом; "Немезиде" полагалось иметь свой герб, но символ Траскона - бурая голова бизоноида на зеленом фоне - Лукасу уже не принадлежал. Он выбрал пронзенный мечом череп, и этот герб красовался на борту судна, когда оно отправилось в первый, опытный полет.
Вернувшись через двести часов на верфи Горрама, Траск и Харкаман узнали, что за время их отсутствия в Биггльспорте сел грузовик с Морглеса и привез вести об Андрее Дуннане. По настойчивому приглашению Энгуса капитан грузовика приехал в Уордхейвен и ждал их в герцогском дворце.
Заинтересованные слушатели собрались в личных апартаментах герцога. Капитан грузовика, невысокий, худощавый, седеющий человек, попеременно покуривал сигарету и потягивал бренди из большого кубка.
- С Морглеса я вылетел двести часов назад, - говорил он. - Пробыл я там двенадцать местных суток - триста часов Галактического стандарта - а от Кортаны еще триста двадцать часов ходу. Ваша "Авантюра" ушла в космос за пару дней до меня. По моим прикидкам, из Виндзора на Кортане она ушла тысячу двести часов назад.
В комнате стояла тишина. Ветерок трепал занавеси, в саду щебетали крылатые полуночники.
- Никогда бы не подумал, - прервал молчание Харкаман. - Я полагал, что он сразу кинется в Старую Федерацию. - Он налил себе вина. - Конечно, Дуннан безумец. Но псих порой имеет преимущество, как боец-левша. Его ходы предсказать невозможно.
- Это не безумный ход, - возразил Ровард Грауффис. - Напрямую с Кортаной мы почти не торгуем. О нем мы узнали по чистой случайности.
- Верно, это был первый корабль с Грама за много лет, - согласился капитан грузовика, наполняя свой кубок до краев. - Внимание он привлек. Тем, что поменял герб - с меча и атома на голубой полумесяц. Капитаны и местные предприниматели вспоминают его недобрым словом - столько людей он у них сманил.
- Сколько именно и каких людей? - поинтересовался Харкаман.
Старик пожал плечами:
- Я не спрашивал. Мне забот хватало с грузом для Морглеса. Почти полную команду он набрал - офицеры, простые космонавты. Немало инженеров и техников.
- Значит, он решил использовать оборудование на борту и устроить где-то базу, - заключил кто-то.
- Если он покинул Кортану тысячу двести часов назад, то он еще в гиперпространстве, - сказал Гуат Кирби. - От Кортаны до ближайшей планеты Федерации две тысячи часов.
- А до Танит? - спросил герцог Энгус. - Я уверен, что он там. Он ожидает, что я построю второй корабль, оснащенный наподобие "Авантюры", и хочет добраться туда первым.
- Я полагал, что Танит - последнее место, куда он может податься, - заметил Харкаман, - но это меняет всю картину. Он и впрямь мог туда направиться.
- Он безумен, а вы оперируете нормальными мерками, - ответил Гуат Кирби. - Прикидываете, что и почему он может сделать. Но ты-то не псих, Отто, хотя временами я в этом сомневаюсь...
- Да, Дуннан безумен, и капитан Харкаман делает на это скидку, - сказал Ровард Грауффис. - Дуннан ненавидит нас всех. Он ненавидит его светлость. Он ненавидит лорда Лукаса и Сезара Карваля, хотя может верить, что убил обоих. Он ненавидит капитана Харкамана. Так как же ему расквитаться со всеми нами разом? Захватив Танит.
- Вы говорили, он закупает боеприпасы и вооружение?
- Верно, - подтвердил капитан грузовика. - Снаряды, патроны, ракеты для наземных зенитных систем.
- И чем расплачивался? Продавал технику?
- Нет. Платил золотом.
- Да. Лотар Фэйл выяснил, что из банков Гласпита и Дидрексбурга на счет Дуннана переведено немало золота, - сообщил Грауффис. - Видимо, при отлете он погрузил его на борт.
- Ладно, - заключил Траск. - Ни в чем нельзя быть уверенным, но есть основания полагать, что Дуннан летит на Танит, а не на какую-то другую планету Старой Федерации. Не стану оценивать наши шансы найти его там, но они явно больше, чем при поисках наугад. Туда и направимся.
Экран внешнего обзора, на протяжении последних трех тысяч часов остававшийся беспросветно серым, расцвел водоворотом красок, неописуемой радугой сжимающегося гиперпространственного поля. Не бывало еще, чтобы два человека видели его одинаково, и никакое воображение не могло помочь его представить. Траск обнаружил, что смотрит, затаив дыхание. Как и стоящий рядом капитан Харкаман. Очевидно, привыкнуть к этому было невозможно. Даже астрогатор Гуат Кирби глядел на экран, забыв про зажатую в зубах трубку.
Потом экран мгновенно заполнила драгоценная пыль звезд на черном бархате нормального пространства. В самом центре горела желтым огнем звездочка поярче - звезда Эртадо, солнце Танит. До нее оставалось десять световых часов.
- Очень неплохо, Гуат, - откомментировал Харкаман, подхватывая кофейную кружку.
- Неплохо? Геенна, да это превосходно, - возмутился кто-то.
Кирби раскурил погасшую трубку.
- Ну, наверное, сойдет, - выдавил он через мундштук. Этого лохматого старика ничто на свете не могло удовлетворить полностью. - Можно было и поближе. Атак нам потребуется три микропрыжка, и последний - довольно рискованный. Так что не отвлекайте меня. - Он принялся подкручивать верньеры и указатели.
На мгновение Траску показалось, что с экрана на него смотрит Андрей Дуннан. Он сморгнул галлюцинацию, потянулся за сигаретами, засунул одну не тем концом в рот, перевернул и щелкнул зажигалкой. Пальцы его дрожали. Отто Харкаман тоже это заметил.
- Спокойно, Лукас, - прошептал он. - Сбавь оптимизм. Мы только надеемся, что он здесь.
- А я уверен. Он должен быть здесь.
Нет. Так мог бы сказать сам Дуннан. Останемся в здравом рассудке.
- Мы не можем думать иначе. Если мы приготовимся, а его не окажется - это разочарование. Если он здесь, а мы не готовы - это катастрофа.
Видимо, не он один так думал - пульт боевого управления сиял алыми огнями полной готовности.
