Ведь если ввязаться в огневой поединок с Лишневым и Доценко, неизвестно, кто кого одолеет. Даже невзирая на то, что у Смердина на порядок больше людей.
– Вызови командиров групп! – на всякий случай приказал радисту подполковник. – Еще раз приказ: всем двигаться в заданные квадраты аккуратно! Занимать позиции и не мечтать о девках, глядя на облачка! Против нас работает спецназ. Беглецы вооружены. Кто зазевается – купит билет в вечность!
– Есть! – отозвался боец и склонился над рацией.
– Вперед, – скомандовал вэвэшник, вытаскивая пистолет из кобуры и чуть пригибаясь.
Ему совсем не хотелось получить пулю в лоб. От Лишнева.
– Я тебе говорю: он точно знает, где мы! – отрывисто, стараясь экономить дыхание, повторил Марат.
Лишнев и Доценко бежали рядом, и спецназовец сосредоточенно морщил лоб.
– Хорошо, – не выдержал он. – Стоп! Привал!
Клоков и Фокин тут же прислонились к стене, возле которой остановились их спутники. Лишнев не присел на землю, и Доценко тоже не стал этого делать.
– Давай подробнее! – коротко бросил Константин.
– Тут все прозрачно, – часто дыша, отозвался Марат. – У них была рация, у солдат. И «улитки». Ну, ближняя связь – это фигня. Рация! Вот в чем проблема! Нет сомнения, у групп существовала контрольная перекличка. Скажем, так: раз в три часа. Или в пять часов. Неважно. И вот, как только «наши» трупешники не выйдут на связь, Смердин вычислит: его люди вступили в схватку с беглецами. То есть с нами. И проиграли бой.
Лишнев слушал молча. Примерно такие же мысли крутились у него в голове. Было только одно «но»…
– Значит, он направит кого-то проверить, почему молчит группа. Или сразу догадается, в чем дело. А дальше – задачка для школьника из пятого класса. Паровоз в десять часов утра был в точке А. Скорость движения поезда – столько-то километров в час. Где будет искомый паровоз через пять часов? Через семь часов?
– Он нарисует на карте окружность и по этой линии расположит снайперов, – кивнул Лишнев.
– А, так ты понял! Тогда почему мы ломимся вперед, голой пяткой на шашку?
– Ты забыл про вертолеты, Маратка, – отозвался спецназовец и махнул автоматом. Будто ткнул в небо стволом «калаша». – Они накроют еще быстрее, чем снайперы, размещенные по той самой линии.
– Где? – возразил Доценко. – Где вертолеты, Костя? Ты их видишь?
– Пока нет, – наклонил голову Лишнев.
– Так, может, не будем сдуру переть на «номера»?
Константин сполз по стене вниз, оперся затылком на холодный камень.
– Ты прав, – глухо отозвался он. – Я первый раз не знаю, как быть дальше. В общем, понятно, что Смердин попытается сформировать «котел». Снайперы займут позиции на вершинах сопок. Будут неподвижно лежать и ждать, когда мы понесемся на них, как раненые кабаны. Проблема в том, что нам некуда свернуть. Я уверен, что закрывать будут не только направление на юго-запад или юг. Все остальные варианты «прихватят» точно так же. Теперь, когда они знают, где мы находимся, сделать это гораздо проще. Я придумал только одно: двигаться с запредельной скоростью, чтоб выйти за границы окружности, которую рассчитал Смердин. Вырваться из нее до того, как снайперы займут позиции.
– А что если поступить по-другому? – подал голос Святослав, внимательно слушавший диалог более опытных товарищей.
– Как? – с любопытством спросил Лишнев.
– Найдем какое-нибудь укрытие, – развил мысль Святослав. – Так, чтоб над головой был камень – от вертолетов. Заляжем. Просто не будем двигаться с места.
– А что это нам даст? – Лишнев не понял идею Фокина. – Котел-то никуда не исчезнет!
– Не исчезнет, – согласился Фокин. – Но мы заставим Смердина и его ликвидаторов нервничать. Они будут думать: куда пропали беглецы? Скажем, подполковник рассчитал, что мы выйдем на «номера» в шесть вечера. Или в десять. А мы не выйдем. Он начнет дергаться: а не обошли ли мы засаду стороной? Вдруг опять проскользнули? Что ему делать?
– В итоге, люди на постах наблюдения за ночь не смогут отдохнуть ни минуты, – кивнул Доценко. – Смердин заставит их внимательно следить за местностью. Они устанут, будут нервничать. Возможно, двинутся вперед – проверять «зону». Выдадут себя.
– Попадут под огонь наших автоматов! – ухмыльнулся Костя.
– Ну, до открытой стычки дело можно не доводить, – продолжил Святослав. – Просто заставим их понервничать, проявиться. А потом, выяснив, где располагаются точки наблюдения, тихонько проскользнем мимо, выберемся за «флажки».
– Да! – кивнул Марат. – Давно известно: человек не может круглые сутки быть начеку. Они станут ждать нас днем или вечером. Не дождутся. Но потом – темнота. Опять адреналин! А мы под утро пойдем, когда усталость возьмет верх.
– Или положим тех, кто сунется к нам, – стоял на своем Константин.
Марат громко рассмеялся. Лишнев и Фокин удивленно посмотрели на него.
– Да ты наркоман, Костя! – заявил Доценко. – Как в руки автомат попал – сразу потянуло стрелять.
– А тебя нет?
– И меня потянуло, – мечтательно промурлыкал Доценко. – Ох, потянуло!
Он нежно, чуть ли не с любовью, погладил автомат по прикладу.
– Хорошая игрушка «калаш», – пояснил он. – Никто вертолета не видел, а?
– Вот бы забраться в какую-нибудь норку, – встрял Дима Клоков с другой мыслью. – Слопать остатки тушенки, отоспаться.
Его спутники переглянулись.
– Между прочим, дельная мысль, – сказал Доценко. – Чего таскать мясо в банках, когда можно переложить его в живот? Сухари на потом оставим. Мясо сожрем, подкрепим силы. Отоспимся. А там видно будет: то ли на месте сидеть – тихо, как мышкам, то ли направление прорыва выбирать. А?
– Давайте! – подумав, согласился Лишнев. – Пожалуй, Смердин такого от нас не ждет. Просто заляжем спать в центре «котла», и пусть пробует взять, если хочет. Сам.
– Решено, – хлопнул ладонями по коленям Марат.
Он легко поднялся с места, подхватил автомат.
– Ну что, тогда двинули на поиски укрытия?
Беглецы не смогли найти пещеру. Пришлось расположиться среди камней, под отвесной стеной. Утешало то, что с вертолета их не смогли бы заметить – на самом верху гранитная плита выдавалась вперед. Словно бы съехавшая кепка.
Они съели остатки консервированного мяса. Распределили дежурства и забросали друг друга мхом, чтоб труднее было заметить с окрестных скал. На этот раз лежали молча, ни о чем не разговаривая. Поэтому Клоков не смог определить, кто уснул раньше, кто позже. Сам он выключился не сразу, несмотря на усталость. Но провал вышел глубоким, длинным…
День уступил место ночи, но Лишнев не поднимал людей. Он выжидал. И Константин, и Марат вслушивались в палитру звуков, пытаясь уловить какой-нибудь сигнал опасности… К тому моменту, когда лидер группы решил, что пора начать движение, Дима Клоков так устал от неподвижности, что готов был не только бежать, но и лететь вперед.
