Она дернула Юма за ниточку взятого у него заклада. Юм в своей каморке схватился за голову и с воплем повалился на пол. От заклада Маддалене нить повела к его цеховому закладу, и начал распутываться пестрый клубок закладов всех посвященных в цеховые мастера магов. Сколько их было – несколько десятков или несколько сотен, – Май не смог бы сосчитать. Каждый должен был долю своей Силы цеху, каждый подчинялся залогу, каждый платил за возможность существовать частью своего могущества. И все эти кусочки посыпались на защиту Туманного Пояса, словно стофларовые монеты из прохудившейся рогожи: две-три выдержать ничего не стоило, сотню уже трудно, тысячу – невозможно.
Плавно погасли колебания воздуха; горы выдохнули гулкую пустоту и не вобрали ее в себя снова; золотые ручейки Силы, исходящие от пентаграммы Пелерина, подергались судорожно и зачахли. Сам колдун лежал, придавленный гнетом чего-то невидимого, но ощутимо тяжкого, а рядом ползала на четвереньках еще не совсем пришедшая в себя Береника.
Колдовство напоследок полоснуло по глазам невиданным светом и тоже исчезло. Май с Маддаленой провалились в плещущее обрывками несбывшихся заклятий вечернее небо и вновь оказались в домике на перевале.
– Ай-ай, – сказала Маддалена. – Кажется, я перестаралась. Кажется, цех меня сейчас поймает.
И села на пол.
Май постоял, оглядываясь. Потолок не двигался, пол не качался, стены не дрожали расплывчатым маревом. Он медленно осознавал, что колдовские напасти благополучно миновали. Хотя, честно признаться, он так и не понял окончательно, сон это был или явь.
Мироздание держалось прочно, что твой гвоздь.
Еще мгновение он сомневался, стоит ли делать то, что ему хочется. Потом опустился на колени, обнял колдунью и сказал:
– Умница, ты все сделала правильно. Только так и можно было.
Вымазанной в золе рукой Маддалена отерла сбежавшую с виска капельку пота, положила Маю руки на плечи и чуть скривила краешек губ:
– Спасибо, утешил.
* * *
С Бернгаром Пелерином и его колдовством было покончено. За окошком сгущались сумерки, и темный нетопленый дом начал оживать. На втором этаже зазвучали вдруг шаги, скрипнула дверь мастерской. С хрустальным звоном отворялись зеркала, впуская в жилище Юма посетителей.
Маддалена и Ипполит Май сидели на полу, прижавшись друг к другу.
– ...теперь-то вам очевидно, что всегда необходимо иметь резерв мастеров, чтобы затыкать подобные дыры, – рассудительно вещал сверху кто-то неповоротливый и грузный, и под его поступью страдальчески скрипели деревянные ступени.
– Вот уж не знаю, мастер Пеш, – отвечал старческий тонкий голос, – что лучше: два мастера вразнобой, или один, но всюду не поспевающий.
– Поздравляю вас, барышня, – вкрадчиво промолвил некто третий, кого не было видно, но при чьих словах ярко вспыхнул в камине огонь. – Воистину, никогда нельзя знать заранее, где обретешь помощь. Вы спасли репутацию цеха и даже, не побоюсь сказать, самый цех...
Маддалена с Маем расцепили руки, и Май помог колдунье подняться. Она стояла, выпрямившись и гордо откинув голову, а навстречу ей спускался из зеркальной комнаты Мастерский Совет.
– Я рада, что сумела вам помочь, господа, – звонко произнесла она, но Май почувствовал, как ее пальцы железной хваткой впились ему в локоть. Она опять готова была драться, отстаивая свой Дар, хотя шансов теперь у нее не было почти никаких.
– Успокойтесь, госпожа Беган, никто вам не припомнит старого, – увидев ее настороженность, вновь проговорил человек с лисьими глазами, появившийся третьим. Он обошел большого толстого мага, который спустился наперед всех, и оказался возле Маддалены. – Мастер Юм поставил нас в известность о данном вам обещании, и цех согласен исполнить его. Но с единственным условием...
Маддалена вытянула шею.
– ...Вы должны внести цеховой заклад и принести присягу.
– То есть, – как бы не веря собственным ушам, проговорила Маддалена, – вы меня принимаете в цех?..
– Грех было бы такие способности пускать по ветру, – улыбнулись Маддалене лисьи глаза Магистра, и остальные колдуны важно закивали. – А сейчас позвольте нам откланяться. Необходимо закончить с отступником.
Они цепочкой прошли сквозь комнату и исчезли за входной дверью, направившись в ледник.
Май с Маддаленой переглянулись и дружно посмотрели им вслед.
* * *
Их застолье протянулось далеко за полночь: Май, Юрген Юм, Маддалена и серенький, в серой одежде, ничем не примечательный Мастер Истинного Прозрения Сэд Сэливан, прозванный Нам Тиброй, на которого Май, наслушавшись о его делах, смотрел с неподдельным интересом.
На кухне колдуна в горшке поспела затеянная Маддаленой каша, хозяин дома разжился в Грааге свежим сыром, виноградом, жареной индейкой и тремя бутылками хорошего южного вина. Было у них эдакое простецкое застолье, где нет ни особых кушаний, ни изысканных речей. Но Маю нравилось. Как-никак он тоже был герой. Помог сразить отступника и был теперь свободен от выполнения каких-то обязательных, свершаемых по велению судьбы поступков – словно его из клетки отпустили.
– Я не понимаю, – пожимала плечами пьяненькая и оттого слегка ожившая Маддалена, водя по воздуху обглоданной косточкой, – зачем ему это было надо? Чего ему не хватало в жизни-то?
Юм разливал по глиняным плошкам вино.
– Ну, как сказать, – не сразу отвечал он, – всякий человек мечтает получить то, чего у него нет. Ты мечтала вступить в цех, он мечтал освободиться от цеха, и путей у него к этому было два: либо цех уничтожить, либо потерять свою Силу. И – вдруг он лучше нас и лучше тебя знал, что делает?..
Маддалена смотрела в свою плошку с вином.
– Вы об этом уже говорили один раз. Стало быть, я поступила плохо, не встав на один путь с ним?
Юрген Юм развел руками и кивнул на Сэливана:
– Ответить на такой вопрос точно может только он.
– Мастер Сэливан?.. – обратила свой взгляд к Нам Тибре Маддалена.
– Ты поступила плохо, но похвально, – с готовностью объяснил провидец.
– Ну вот, – огорчилась Маддалена. – Теперь я понимаю еще меньше.
– А что теперь будет с замком, мастер Сэливан? – спросил Май.
– С замком? – переспросил Нам Тибра. – А что с ним может быть? Стоит как стоял. И долго еще простоит.
– Но владелец ведь должен будет поменяться.
– Ах, это... Маркиз Валлентайн сватался к Беренике Фосс еще весной. И то сказать, засиделась девка дома. – Он хитро прищурился на Маддалену. Та с наглым спокойствием выдержала взгляд, и Нам Тибра опять посмотрел на Мая. – Я думаю, теперь у нее нет доводов против такого замужества и множество доводов за.
– Но ведь он старый, – покачала головой Маддалена.
