Вдруг наползла тень, и все бросились к борту. Корабль пролетал мимо высокой скалы, и была опасность столкнуться с ней.
– Мичман, право руля! – рявкнул Рудольф, и когда Тариэл бросился к штурвалу, сам помчался заводить мотор.
Едва ли им удалось бы отвернуть от скалы, если бы корабль действительно несло на нее. Пузырь из кожистых заплаток прополз в двух метрах от склона и полетел дальше. Лишь теперь заработал двигатель и застрекотал пропеллер. Капитан выскочил из рубки, но тут же вернулся назад – глушить движок.
– Надо подняться повыше, – сказал он спокойно. – Выше пяти тысяч метров тут пиков нет.
Он прыгнул на баллоны и повернул вентили, отчего шланг зашевелился, как живой, и гелий пошел наверх.
Только в обед капитан объявил перекур, и мальчики смогли осмотреться. За бортом неподвижно лежала зеленая страна с извилистыми речками и темными пятнами вспаханных полей. Боцман Франк понимал, что за пищу, скорее всего, отвечает именно он и, не дожидаясь, когда ему это скажут, начал искать мешок с едой. Франк немного боялся, что ему придется что-то варить, так как за последний год жизни с Вильке он к кухне не прикасался ни разу. Но на его счастье, хотите верьте, хотите нет, Нонпарель наготовил еды, как минимум, на неделю. В больших термосах – сладкий чай и кофе, в салфетках – разные бутерброды, еще кастрюлька с картошкой, банка с огурчиками, копченые окорока в фольге, вареные яйца и все-все-все, что обычно берут в дорогу.
Франк быстро накрыл стол и пригласил спутников к обеду.
– Тут я кое-что для вас смастерил, – сказал кузнец, откусив огурец и отойдя к вещам. – Я не хотел показывать вам это дома, так как мирный народ лучше не искушать блеском славных клинков.
Он развернул отрез материи, и в ней оказались две новенькие сабли. Нет! Не сабли. Это были самурайские мечи с вьющимся драконом вокруг рукояти.
– Мы летим на восток, и помимо всех опасностей нам предстоит предстать пред императором Хэтао, – сказал Рудольф. – А просящим отпустить дракона для славных сражений нужно быть при оружии и самим.
Короткие, словно обломанные, клинки, были зеркальными и гладкими как стекло. Мальчики охотно упражнялись с ними, изображая самураев, однако из ножен не вынимали – Рудольф запретил им это делать, поскольку клинки были остры, как хирургический скальпель.
Надо признать, что опасное приключение на воздушном судне пока что больше напоминало веселый пикник. В свободное от работы время мальчики в лучшем случае смотрели на красоты через трубу Синдбада, подаренную Франку волшебником. А в худшем – бесились и раскачивали ладью-гондолу. Уже через два дня Рудольф устал строжиться, и мальчики отрывались по полной.
Вероятно благодаря заклинаниям Сергиуса ветер был хоть и порывистый, но попутный. Двигатель включали редко. Несколько раз Рудольф пытался с его помощью повернуть корабль боком, чтобы увеличить площадь давления ветра, но сардельку лишь разворачивало кругом. Наконец капитан бросил эту затею. В первый же день они достигли моря и до темноты летели над бескрайней голубой гладью. С утра моросил дождик, но и сквозь его дымку было видно, что море уже позади. Теперь под ними было плоскогорье с изрезанной каньонами и бедной на растительность страной. Намокшая «Волынка» начала тихо снижаться. Но Рудольф не отдал команду подать газ, а велел проконтролировать спуск и остановить судно где-нибудь на ста футах.
Франк разложил завтрак и позвал всех к столу. Тариэл, которому было поручено следить за спуском, решил, что у него есть время перекусить, и покинул свой пост. Втроем, как обычно, они уселись на пол и стали уминать бутерброды с сыром и ветчиной.
Вдруг «Волынка» глухо ударилась дном о твердь.
– Я же сказал тебе следить за снижением! – рявкнул Рудольф на Тариэла и бросился к борту.
Капитан удивился, когда вместо земли увидел под кораблем пропасть. Схватив канат и вскочив на край борта ногами, кузнец обнаружил, что киль дирижабля зажат в каменной хватке великана-циклопа. Тупая громадина замерла, держа «Волынку» на вытянутой руке с потрескавшейся, как грязь на солнце, кожей.
Мальчики, подоспевшие к капитану, растерянно смотрели на него.
– Эй, ты, камнеед, убери свою лапу! – крикнул Рудольф, но циклоп даже не пошевелился.
Рудольф спрыгнул и бросился в рубку, откуда вскоре выскочил с мушкетом.
– Я взял для тебя угощение, – бормотал Рудольф, заряжая мощный ствол с раструбом на конце. Морщась от напряжения, капитан взвел кремневый курок, вскочил на корму и жахнул по великану. Облако дыма и искры вырвались из ствола, Рудольфа отбросило на разложенный завтрак, а сам мушкет отскочил и, дымясь, упал возле борта. «Волынку» тряхнуло, и она вновь поползла по ветру. Франк бросился к Рудольфу, а Тариэл остался наблюдать за великаном. Тот, схватившись одной рукой за нижнюю челюсть, другой махал и извивался, потом, наконец, развернулся и медленно, будто в воде, побежал прочь.
Отдача от выстрела вывихнула Рудольфу плечо. Тариэл вправил капитану руку и сделал перевязь. После этого происшествия вновь все пошло спокойно, и Франк уже решил, что приключений больше не будет.
Следующие три дня они летели над степью, пока чуть не напоролись на невиданной высоты скалы. Если верить картам и атласам, они были похожи на Гималаи или Тибет. Снизу находились сухие безлесые ущелья, крутые уступчатые склоны и острые заснеженные пики. Они были так высоки – километров, наверное, семь или восемь, что «Волынка» не могла перелететь через них.
Тут-то «веселый пикник» и накрылся.
– Надеть парашюты! – скомандовал капитан.
Рудольф в ужасе орал на команду и сам помогал парням делать работу. Целый день они боролись за жизнь. Летя на скалу, они трижды снимали двигатель и устанавливали его на один из бортов для усиления рулевой тяги.
Один раз «Волынка» все-таки шаркнулась о белый склон пика. Несколько льдин упало на борт, и целая волна комьев затвердевшего снега, образуя лавину, помчалась вниз по горе. Гномьи швы выдержали, но перепугались все не на шутку.
К полудню пики стали заметно ниже, корабль смог лететь над ними, и команда решила отдохнуть. А когда горы кончились, капитан «Волынки» приказал опустить судно до нескольких сот метров. Два дня они летели над пустынным плоскогорьем, но потом, пейзаж снова изменился. Под летучим кораблем в туманах раскинулись густые холмистые джунгли. В низинах текли мутные воды, по ним плавали узкие лодочки с матерчатыми навесами, а на берегах то и дело виднелись речные селенья.
– Мичман! Опустить судно на триста футов, – скомандовал капитан.
– Есть опустить судно на триста футов.
– Держать судно по руслу реки!
