клинок, уперев его острием прямо в брусчатку.
— Тебе не надоело еще бегать, мальчишка? — Спросил он нарочито громко, играя на публику. — Умри с честью. Ты же видишь, что тебе не удастся ко мне даже приблизиться.
— А мне это и не нужно, — тихо ответил я, пытаясь сформировать толстый канал нагретого воздуха от острия моих клинков до груди врага.
Тем не менее завершить задуманное мне не позволили. То, что я воспринял за паузу, оказалось лишь очередной хитростью противника. Не успел я как следует прогреть пространство, чтобы разыграть свою самую сильную карту, как коварный Иматирос с размаху пнул по лезвию собственного меча. Мне снова пришлось уходить в сторону, распластавшись в длинном прыжке, чтобы брызги расплавленного силой Магистра камня не попали на меня. Признаю, очень интересный ход… и снова крайне для меня опасный. Надо заканчивать этот глупый бой, пока Мэрак не достал меня каким-нибудь своим другим изощренным приемом.
Еще не успел я приземлиться на мостовую, как воздух подсказал мне, что противник рванул в мою сторону, пытаясь сразить меня, пока я нахожусь в столь проигрышной позиции. К сожалению, двигался аристократ чрезвычайно стремительно, и на этот раз я не успевал уклониться от его атаки. Единственное, на что мне хватило времени, это только лишь вскинуть руки и наспех помолиться Дьяволу, чтобы толстые трехгранные штыки, вытянутые вдоль предплечий, пережили чужой удар и не раскололись, подобно горному хрусталю…
Звон стали ударил по ушам настоящим набатом. Мои клинки выдержали, оставив на кромке зачарованного меча Мэрака две глубокие выщерблины. Но, увы, этого же нельзя было сказать о моем теле. Саи, принявшие на себя титаническую силу удара Магистра, оказались просто вколочены мне в руки. Инерция от могучего выпада, способного разрубить каменную колонну, мгновенно превратила мои лучевые кости в труднособираемую мозаику из полудюжины осколков, прорвавших в некоторых местах кожу.
Кинетическая энергия этой атаки оказалась столь велика, что устоять было попросту невозможно. Меня протащило кувырком по площади, словно пущенный мяч, а в конце пути еще и приложило затылком о брусчатку. Не спорю, было больно, но не настолько, чтобы лишить меня способности сражаться. Страдания на протяжение тысячелетий сопровождали меня, удушая в своих колючих объятьях. И подобную ерунду, как переломанные кости, я мог стерпеть даже не моргнув.
Под удивленные и местами сочувствующие возгласы зрителей, которые уже заочно похоронили меня, я вскочил на ноги и снова принялся за свое прерванное занятие. Пока Иматирос праздновал победу, разглядывая мои кровоточащие искалеченные руки, я готовил решающую атаку. Атаку, для которой мне не нужны клинки, а только лишь моя Анима Игнис…
— Твоя смерть будет легкой, мальчишка, — пообещал мне Магистр, уже не видя во мне хоть сколь-нибудь серьезного соперника. — Доверься, я сделаю все быстро.
— К сожалению, не могу обещать вам того же, домин Мэрак, — предельно серьезно сказал я, завершая плетение ионизирующего канала между нами.
Как только Иматирос занес над головой оружие, намереваясь разрубить меня пополам, как бескостную свиную тушу, я напряг свою Искру, пытаясь выжать из нее всё до самой последней капли.
Только на этот раз я действовал не совсем привычным для себя образом. Поскольку энергия стихии воздуха слишком легка и невесома, то я небезосновательно полагал ее бесполезной для моей текущей задумки. Сколько бы я ее не выпустил, она попросту сгорит, столкнувшись с более плотной силой. Стараться пробить таким образом брешь в коконе, опутывающем Магистра, было в моем представлении таким же гиблым делом, как попытки песчинкой разбить толстое стекло. С какой бы скоростью ты ее не запустил, она, не имея достаточной массы, попросту отскочит, не причинив никакого зримого вреда.
Так что мне пришлось обратиться к той части Анима Игнис, которую я практически не использовал до этого. К той, которая по замыслу неведомого нашего создателя должна была оберегать хрупкую жизнь. Но мой извращенный Адом разум даже ее додумался использовать во вред. Я воззвал к целительству…
Я одномоментно выпустил в окружающее меня пространство всю энергию, какую только сумел из себя исторгнуть. И сегодня она повела себя точно так же, как и во время моих многочисленных экспериментов. Целительная сила не рассыпалась в воздухе безвредным излучением, как можно было ожидать от нее. Нет… она подобно электрическому току ринулась вперед по пути наименьшего сопротивления, коим оказался канал ионизированного воздуха между мной и Мэраком. Сначала пространство между нами засветилось бледно-розовым цветом, связывая меня и аристократа призрачной кривой пуповиной. А потом, спустя ничтожно малое мгновение, по этому каналу с кончиков моих клинков с оглушительным треском выстрелила кроваво красная молния, ослепляя всех вокруг.
Мощный разряд просто смял защиту Искры Магистра, и вошел в его тело, оставляя в месте попадания обугленный след, размером с кулак взрослого мужчины. Аристократ, мгновение назад уже праздновавший победу, медленно завалился на камни подобно опрокинутому деревянному манекену. Никаких тебе эффектных взрывов и летящего кувырком противника, отброшенного на несколько метров. Иматирос просто упал, как прямая доска, не в силах совладать с сильнейшим спазмом всех мышц в теле.
Свидетели моей победы над главой рода еще не до конца осознали, что сейчас произошло. Они одномоментно замолкли, словно им всем разом сдавили шеи, и на площадь снова опустилась звенящая тишина. Тишина настолько плотная и неестественная, будто некто заглушил звуки всего мира, погрузив планету в безмолвие. И только лишь едва заметный тоненький писк в ушах, отдаленно похожий на комариный, намекнул мне, что это не совсем так. Просто меня оглушило раскатом грома от высвобожденной энергии.
Немного запоздало пришел и откат, последовавший за этим сильнейшим перенапряжением. Первым делом пульсирующие темные пятна перекрыли мне обзор, заволакивая зрение непроглядными шорами. А затем я ощутил, как по губам и подбородку бегут тонкие кровавые ручейки.
С некоторым усилием, но я все-таки заставил сделать себя шаг вперед. Ведь поединок не окончен до тех пор, пока мой противник жив. Поэтому сейчас я был обязан гарантированно прирезать его, не оставляя шансов на спасение. А если сломанные руки не послушаются моих приказов или окажутся слишком ослабшими, чтоб поднять стилет, то я загрызу его, подобно дикому зверю.
На второй шаг в мой разум, словно через толстый слой ваты, ворвался чей-то возмущенный вопль.
— Именем Его Императорского Величества! Данмар, сын кузнеца, замри на месте и не смей даже
