— Олег — то, что лежит в этом вертолете, мы, наверное, нигде не сможем найти. Никогда. Это шанс, ради которого можно рискнуть. Я на Эна не в обиде — за один такой ящик все можно отдать. Да и кто ему я? Японские ныряльщицы по сто раз в день на тридцать метров погружаются. Без воздуха. И глубже могут — гораздо. Причем не просто нырнула и назад — они на дне еще ракушки и водоросли собирали. Из снаряжения у них только пояса раньше были. По традиции даже грудь не прикрывали.
— Врешь, небось, но про грудь красиво задвинул — я бы на такое посмотрел, — ухмыльнулся Олег. — Но тридцать метров не сорок, и они этим жили — изо дня в день одно и тоже, с раннего детства. В привычку вошло, причем постепенно, а не сразу. На сколько ты максимально до этого пробовал?
— При тебе по пути на пятнадцать или семнадцать легко нырнул. И не один раз. К маске и ластам привыкал, да и разминка нужна была. Ты же сам это видел. И я тоже с детства плаваю. Не попади сюда, может быть до рекордсмена дошел — у меня талант. Врожденные способности, потому и в спорт пошел. Об олимпиаде мечтал, а там фридайвинга нет, так что… Да о чем вообще разговор? Если мы не достанем эти ящики, то зачем вообще все затеяли?
— Ну… У нас теперь корабль есть — можно свалить на нем подальше… куда-нибудь…
— И куда мы на этом корыте уплывем? За океан? Искать материк, который Эну померещился? Или ты знаешь дорогу, как его через все рифы к тому острову провести, где вода есть? Да мы туда месяц будем добираться, не зная проходов. Или на Большой вернемся? Искать того летчика? И сильно нам помогут его парашют и кресло? Ник точно не запомнил, где они, а ведь бродить придется среди ящеров. Нас и так мало — сколько останется после этого? И толку? Посмотри на этого гота — у него железный тесак есть. Самодельный, но железный. А у этого на копье наконечник тоже из железа. Если мы не выберемся из этого болота, то недолго нам бегать — найдут и раздавят. У них все серьезно, а у нас… Нет у нас силы, и не будет, если начнем прятаться по дырам. Если не найдут — вымрем медленно. Найдут… Нет, Олег — что решили, то и делаем.
— Дурак ты Макс. Ты хотел девочке своей помочь, и что теперь будет? Кто ей поможет, когда тебя крабы сожрут?
— Хорошо, — подчеркнуто-спокойно ответил Макс. — У меня в поселке никого не осталось. Я новичок. А ты? Тебе есть о ком жалеть?
— Ну… есть, — Олег потупил глаза, уже догадываясь, что последует дальше.
— Отлично — получается, ты только что отказался от них. Бросил. Так?
— Нет! Я не думал их бросать! Но тупо убиваться какой смысл?! Надо трезво оценивать шансы!
— Да нет у нас никаких шансов — будем медленно гнить, как гнили дальше. А теперь еще и готы в этом помогут. Ты хочешь нормально жить, или гнить? Вырваться из этого можно лишь рискнув — другого выхода нет. У нас появился шанс — если все выгорит, сможем побарахтаться всерьез. Жить сможем. По-настоящему жить, а не так, как раньше. Да — это трудно. Да — риск большой. Не повезет — пропадем. Но если не рискнем, то пропадем уже без вариантов. Не будет у нас больше таких шансов. И еще — я хочу знать, что если попаду в руки готов или кого-нибудь еще, то где-то рядом будут товарищи и друзья, которые меня не бросят. Не поступят как ты сейчас хочешь поступить.
— Я никого не собирался бросить!
— А как же поселок?! Те, кто там остались?!
— Макс — там по пальцам одной руки можно пересчитать тех, на кого мне не плевать!
— И ты их оставишь?! И потом так же оставишь меня, если что?! Веселая у нас жизнь намечается — дружба и взаимовыручка… Буду знать, что своим доверять нельзя… Ты всерьез веришь, что у нас что-то получится при таком отношении?!
— Да пошел ты!!! — взорвался Олег. — Мечтаешь сдохнуть?! Ныряй! Я еще и пинка добавлю — быстрей до дна доберешься! Ты же псих — тебе на себя плевать! Что на копья готов прыгать всей тушей, что на километр занырнуть — все одно! Вот и давай! Дерзай, рекордсмен! Вытащи этот ящик и сдохни там! А я слово даю — открою его, заряжу ствол, наберу гранат, и пойду их косить! Пусть никто не подпишется больше — все равно пойду! Один! А потом дождусь твою подругу и заделаю ей пятеро детей! Наверное, она того стоит, раз тебя так прет от нее! А если не сдохнешь, то на лбу себе запиши — Олег никого никогда не бросит! И тебя в том числе! Потому что ты хоть и зануда с кашей в голове, но сейчас прав! Прав черт возьми! Я хочу из всего этого выбраться! Всегда хотел! Но не знал как! Я не верю в этот твой шанс, но раз веришь ты — валяй! А я, если надо будет — пойду на все! Будь уверен — пойду! На все! Вопрос закрыт?! Доволен?! Заткнулся?! Или будешь дальше морали читать?!
— Вы там что делаете?! — прокричал с берега Эн. — Давайте быстрее к нам! Время теряем!
Никто даже не обернулся.
Муса, подняв руку, спокойно произнес:
— Я тоже думаю, что ты прав. Макс — жаль, что я не смогу нырнуть рядом с тобой. Но в остальном поддержу во всем.
— И меня не забудьте — я с вами, — рассеянно выдал Геморрой, проверяя остроту тесака. — И пострелять очень охота. Из ствола. Настоящего.
Олег, резко развернувшись к Мусе, все так же стоявшему с ножом над канатом, насмешливо предложил:
— Ну что? Может теперь разрежем себе ладони, накапаем в чашку и выпьем по глотку? Клятва ведь серьезная — я такую в кино видел. Индийском.
Муса, передумав перерезать канаты, спрятал нож:
— Мы не в Индии — перебьемся без клятв и танцев. Ладно — надо разобраться с якорями и грести к нашим. Болтать некогда.
Сказав это, Муса вдруг повернулся в сторону буя, напряженно замер. Макс, взглянув туда же, не увидел ничего интересного: ровная гладь моря; узкий конус на широком торце цилиндра; стена рифовой гряды. И какое-то назойливое жужжание. Скорее даже потрескивание — такое бывает, когда свитер шерстяной снимаешь, и он о волосы трется с искрами и шумом.
Только этот звук гораздо сильнее.
В следующий миг у Макса сердце провалилось в пятки: перед глазами сверкнул бесшумный разряд молнии, буй окутался клубами пара; что-то зашипело будто разозленный гигантский кот. А затем неподалеку от борта прямо в воздухе материализовался серебристый шар — переливчатая огромная капля ртути. Исчезнув так же внезапно, как и появилась, она оставила после себя человеческую фигурку, зависшую метрах в десяти над водой. Висела она не долго — тут же рухнула вниз, шумно плюхнулась. На Макса попало несколько брызг.
Он не успел отреагировать на случившиеся странности, а вот Муса был оперативен — прыгнул за борт, нырнул, быстро показался на поверхности, загребая одной рукой поплыл назад, таща за собой какого-то слабо барахтавшегося человека.
— Помогите его втащить! Тяжелый! — крикнул Муса, добравшись до борта.
