Пока Корняков рассказывал, Артем сложил в папку какие-то бумаги, открыл оружейный сейф, достал пистолет, сунул в кобуру. Савва следил за его действиями с все возрастающим интересом.
— Через полчаса мы будем на Рублевке, — на ходу сказал Чернышев. — Скажи, пусть звонит в отдел общественных связей, сообщит, что у нее за дело. И спускайтесь вниз — выезжаем.
Старший контроллер вышел из кабинета. Корняков взглянул на Даниила, пожал плечами и потянулся за трубкой.
* * *
Марина положила трубку спутникового телефона на базу, отключила питание. Все — звонить больше нельзя, а то перерасход времени станет заметным. Надо ехать а Москву.
Девушка повернулась к выходу и вскрикнула: в дверях стоял отец Базиль.
Стоял и улыбался. Странно, не по-настоящему, одними губами. Глаза смотрели холодно и жестко.
— Я думал сохранить тебя до самого конца, — сказал он спокойно. — Жаль.
Марина метнулась мимо него к выходу, уже протянула руку толкнуть дверь, уже видела, как, выскочив из дома, рванет вверх по расчищенной с утра улице, но в эту секунду плечо как будто взорвалось болью и моментально онемело. Марина ойкнула, попыталась зажать его рукой. В ладонь тут же вонзились сотни электрических игл. Рука отнялась.
В глазах потемнело от боли, разум с трудом цеплялся за реальность.
— Что… кто вы? — спросила Марина сквозь слезы.
— Уже не важно. Главное — кто ты. А еще интереснее — кем станешь.
Отец Базиль поднял руку. Слепящий, мертвенно-бледный свет ударил, как показалось Марине, прямо в лицо. Она хотела закрыться, отвернуться от нестерпимого сияния… поздно. Холодный и одновременно обжигающий, как жидкий азот, поток хлестнул по щекам, шее, рукам. Кожа моментально пошла мурашками, тело одеревенело. Волна холода распространялась все дальше, и вот она дошла до родинки на плече.
Папиллома как будто очнулась от многолетнего сна. Марина почувствовала, как что-то зашевелилось, рванулось вверх, раздирая кожу. Она повернула голову, хотела посмотреть, что же это. Хвостики всех трех родинок шевелились, как живые, тянулись вверх, стремясь вырваться на свободу. Сама папиллома набухла и пульсировала. Марина закричала и потеряла сознание.
* * *
Когда машины свернули с трассы на ухоженную, чуть припорошенную снегом бетонку, ведущую к правительственному поселку, Артем спросил у командира «опричников»:
— Брат Кирилл, у ваших людей есть что-нибудь посерьезнее дубинок?
Из досье Чернышев знал, что инструктор СОБРа Ребров после не слишком удачного штурма захваченного террористами самолета уволился из рядов и едва не спился от нестерпимого чувства вины. Позже ушел в монастырь и принял постриг. Однако навыки и умения не забылись, поэтому, когда игумен по распоряжению Святейшего Синода создавал отряд «опричников», брат Кирилл лучше всех подошел на должность командира. И научить всему сможет, да и руководить обучен.
— Нет, — совершенно серьезно ответил бывший собровец, — мы не имеем права носить оружие. Отнятие чужой жизни — тяжкий грех. Господь завещал нам: «не убий».
Савва с сомнением посмотрел на штатный «Макаров», удобно, рукояткой в ладонь выглядывающий из кобуры.
Проворчал:
— Хотя бы «абакан» с резиновыми пулями взяли… Или помповик с дробью.
— Всем этим оружием можно убить, — с достоинством сказал командир «опричников». — В схватке не всегда есть возможность точно прицелиться.
— Можно и дубиной насмерть приложить, — не сдавался Савва.
Брат Кирилл смиренно кивнул.
— Мои братья хорошо обучены. Кроме того, я помолюсь Господу, попрошу его о помощи.
— Я имел возможность наблюдать вашу команду в деле, — сказал Чернышев. — Подготовлены вы, действительно, на славу. Но мы ведь не простых сектантов едем брать.
— Я знаю, — сказал брат Кирилл. — Мы получили ориентировку и даже план дома.
Корняков вопросительно поднял бровь.
— Это я настоял, — признался Артем. — Как только Марошев точно договорился встречаться в загородном доме Курилина, я попросил провести несколько тренировок. План особняка ты и сам видел, хотя достать его оказалось непросто.
— Мои братья штурмовали макет шесть раз, — сказал брат Кирилл.
— И все-таки, — после паузы сказал Чернышев. В его голосе явственно прозвучало сомнение. — Люди Марошева, несомненно, хорошие бойцы, да и курилинские ребята, хоть и считаются официально работниками думской охраны, через одного — криминальные боевики. Такие пустят в ход оружие не задумываясь. Соображения о превышении мер необходимой обороны их не остановят, да и, честно говоря, они будут в своем праве.
— Младшие братья наблюдают за домом вторые стуки. Количество охранников, время смены, оружие — мы все знаем. Штурм специально перенесли .на час вперед, чтобы не угодить в пересменку, когда в доме окажется в два раза больше охраны. Все, что можно предусмотреть — сделано. Остальное в руках Господа.
— Предположительные потери? — быстро спросил Савва.
— Два-три человека ранеными, один — тяжело.
— Наших?
Брат Кирилл перекрестился, ответил спокойно:
— Братья предупреждены. Все исповедались и причастились.
— Господи, защити их! — сказал Даниил горестно. Корняков вздохнул, переглянулся с Артемом и повторил вслед за командиром «опричников»:
— Все в руках Господа.
Машины остановились в трех километрах от дома, «опричники» выскользнули из дверей, ссыпались с обочины в придорожные сугробы. Два из трех микроавтобусов развернулись, неспешно покатились назад, штабная машина Чернышова съехала на проложенную в глубоком снегу колею и скрылась в небольшом перелеске. Через несколько секунд на бетонке не осталось никого.
— Сколько ваших людей смотрят за домом? — спросил Артем брата Кирилла.
— Трое.
— Отзывайте по одному. Пусть уходят тихо, не привлекая внимания.
Командир «опричников» вопросительно посмотрел на Чернышева.
— Через дом от особняка Курилина стрит пустой коттедж. Там сейчас наши парни из технической службы, готовятся к прослушке, — объяснил Артем и посмотрел на часы. — Минут через пять весь дом будет у них под контролем. Если что-то пойдет не так — нас тут же предупредят. Ваши здесь больше не нужны, да и оставлять их нельзя: слишком много шансов, что заметят и поднимут тревогу.
Брат Кирилл кивнул.
— Согласен.
Машина выбралась на небольшую прогалину в лесополосе. Впереди, примерно в полукилометре, возвышался солидный кирпичный забор. Из-за него остроконечными башенками выглядывал красивый трехэтажный особняк, крытый фигурной керамической черепицей, заботливо очищенной от снега. Водосточные трубы и флюгер на правой башне поблескивали на солнце.
