нас есть. Можно даже слегка, э-э… преувеличить его значимость.
– О! Вот как…
– Да. Вы знаете – закон о научно-техническом эмбарго не разрешает нам использовать достижения земных наук в полной мере; его нарушение грозит весьма серьёзными последствиями, вплоть до интервенции… Я хочу изменить ситуацию. Не сразу, конечно. Постепенно. И линиры могут стать козырем в этой партии. Я предлагаю им не просто безбедную жизнь и королевскую службу. Ещё и путешествия в другие миры… Множество миров спектра Ван Верде.
– Но почему я? У Вашего Величества полно прекрасных дипломатов…
– Во-первых, вы уже знакомы с ситуацией. Более того – вы знаете девушку из этого народа, вы путешествовали вместе; это тоже будет очком в вашу пользу…
Во-вторых, у вас хорошо подвешен язык. Но главное даже не это. Вы чертовски удачливы, Эдуар.
– Кто, я?! Ваше Величество, вы заблуждаетесь…
– Сколько раз вы были на волосок от гибели с тех пор, как взялись за это дело? Попробуйте как-нибудь подсчитать на досуге, и поймёте, что я прав!
– Гм… Ну хорошо, я согласен…
– …И во-вторых. Разузнать тайну обряда, превращающего обычного фрога в линира, – такую задачу логичней доверить частному сыщику, а не представителю дипкорпуса, – король откинулся на спинку стула, лукаво на меня глядя.
Я поперхнулся очередной репликой. Да-а…
– При всём уважении, сир – обычно я оговариваю условия до того, как дать согласие…
– Бросьте, Эдуар. Вам же самому интересно.
– Ещё как! Но я не могу дать вам гарантий. В конце концов – они же невидимки!
– Я понимаю… И не требую от вас невозможного. Но, как я уже сказал, я верю в вашу удачу, господин Монтескрипт. – Король поднялся с места и протянул мне руку, давая понять, что аудиенция окончена.
Я был уже у входа, когда Джага I добавил:
– Разумеется, ваша миссия будет хорошо оплачена. Можно сказать, по-королевски!
Умеет он уговаривать…
* * *
Косые лучи утреннего солнца падали в иллюминатор, ложились на стены капитанской каюты, расцвечивали яркими пятнами скомканную одежду на полу. Татти сладко потянулась и откинула краешек простыни – ровно настолько, чтобы дать простор мужскому воображению. Казалось бы, после этой ночи секретов друг от друга у них не осталось, но Татти хорошо знала мужчин. Ничто не возбуждает их больше, чем внезапное превращение скромницы в сладострастную бестию – и обратно. Полный вожделения взгляд Дьярва скользнул по её фигурке, и Татти мысленно усмехнулась.
Подцепить шкипера на крючок оказалось делом нетрудным, как она и думала. Всего двое суток – и они очутились в одной постели. Небольшой дорожный роман пойдёт на пользу и ей самой, и семейству. Как ни крути, шкип был полновластным хозяином на своём пиассе, и лучше, чтобы к внезапным пассажирам он питал исключительно добрые чувства… Особенно – в отношении одной пассажирки. К тому же парень этот Дьярв, что и говорить, видный! Мускулистый, неутомимый в делах любовных, и ни капельки жира – не чета тому дряблому пузану из поганенькой таверны, как бишь её…
Папа, конечно, отнесся к её скоропалительному роману благосклонно. Он хорошо понимал: следующие несколько дней остатки семейства Ориджаба напрямую зависят от расположения шкипера. Даже Олури, против обыкновения, не состроила презрительную гримасу при виде её заигрываний… Поумнела «сестрица», что ли? Да нет, вряд ли, куда уж ей… Так и состарится занудой. А ведь могла бы стоящего мужика подцепить, если бы по-настоящему захотела! Ещё как могла бы! Внешностью, правда, Олури не блещет; зато характер такой, что и стенку лбом прошибёт! Нет – ей, видите ли, хозяйство вести у старика интереснее… Ну и пожалуйста. Она, Татти, найдёт в жизни занятие получше.
Девушка бросила влажный взгляд на Дьярва, поймала ответный – и скромно потупилась. Вот так, красавчик; зря ты за эти свои мешковатые штаны взялся… Как бы снова выпрыгивать из них не пришлось!
– Значит, те скалы, что мы вчера видели, и есть Урочище Срубленный Лес? – поинтересовалась она.
– Это туда мы плывём?
– Не совсем туда, радость моя. Малость подальше, – откликнулся Дьярв.
Он так и не закончил одеваться: присел на край кровати – и, словно невзначай, начал поглаживать высовывавшуюся из-под простыни лодыжку девушки.
– Малость – это сколько? – поинтересовалась Татти.
– Спешишь попасть в Коссугу? Я бы вот дорого дал, чтоб подзадержаться в этом рейсе… – лукаво улыбнулся шкипер.
– Да нет, не то чтобы тороплюсь… Просто интересно… Хотя… Ты только не подумай, будто я чего выпытываю. У вас, мужчин, вечно какие-то секреты!
– Это верно, имеются секретики… Но тебе, если хочешь, расскажу, – Дьярв заговорщицки подмигнул. – Тут неподалёку, видишь ли, есть военная база. Вроде как тайная; да только в здешнем захолустье какие тайны – каждый фрог на виду… А реки да болота местные мало кто знает. Вот и выходит – если солдатикам чего надо, а взять неоткуда, кто им поможет? Только старина Дьярв… За приличную плату, само собой; а жалованье им девать всё равно некуда. Есть в этих краях парочка рыбачьих деревушек, но у них ничего интереснее солёной лупоглазки сроду не водилось… Уж винца и пива хорошего точно нет!
– Во-от оно что… – сладко улыбнулась Татти и будто невзначай выпростала ногу из-под смятой ткани. – А ты, значит…
– Что ж мимо выгоды проходить, особенно если она сама тебе в руки плывёт? – ласки шкипера сделались откровеннее. – Так-то я парень не бедный: два пиасса моих, да ещё вот третий прикупить думаю, дело расширить… Тут ведь до моря несколько дней ходу всего; торговлишка завсегда есть. Когда официально всё, а когда и мимо кармана королевской налоговой… Но с вояками дельце больно выгодное выходит, и риску почти никакого. А вы зачем в Коссугу плывете?
– Да так… Всё-таки большой город, не захолустье. Мы с сестрой отца и уговорили поехать. Жизнь-то один раз даётся; а столько всего хочется увидеть… – Татти легонько шлёпнула ладошкой по чересчур расшалившейся руке Дьярва и принюхалась. – Чем это пахнет? Похоже, Олури снова на завтрак чего-то вкусненькое готовит…
– Да, твоя сестра мастерица, что и говорить! – признал Дьярв. – Если б не она, давились бы солониной, как обычно… Вот уж не думал, что в рейсе такой роскошный харч буду лопать!
– Кухарка она отменная. Не то, что я, – призналась Татти.
– Ну, у тебя масса других достоинств, рыбка моя; и если уж выбирать… – рука Дьярва вновь пустилась в путешествие по её бедру. На этот раз девушка её не останавливала…
* * *
Роффл жадно набивал рот колючей и жёсткой пищей. Прошлой ночью ему повезло: когда над болотами сгустились сумерки, за очередной мангровой рощей показались бледные, помаргивающие огоньки. Какая-то чахлая деревенька притулилась на сваях посреди мелководья. Едва дождавшись, покуда стемнеет, Роффл привязал лодку к дереву, на всякий случай подёргал Маринадовы путы – те держались крепко – и соскользнул в воду. Поживиться, правда, удалось немногим. Он успел
