– Хочу сказать, что Колония – это очень серьезный аргумент, который может оказаться смертельным приговором для миллиардов. Так что оставаться только в одних руках этот мир не может.
– Вот поэтому Александр Сергеевич и не хочет никого сюда пускать, ни российские власти, ни американские, вообще никакие. Чистый мир с чистого листа, – встрепенувшись, выпалила девушка, при этом активно жестикулируя.
– Наивная простота. Нет, не ты. Тебе это простительно, по молодости лет. Я про Ладыгина. Посмотри на меня, Дашенька. Я агент американской разведки, не российской. А сколько здесь российских агентов, я даже предполагать не возьмусь. А еще, неужели ты думаешь, что все остальное мировое сообщество останется безучастным к появлению целого мира? Впрочем, сомневаюсь, что Ладыгин сам верит в то, что у него получится полностью изолироваться от Земли и подковерных игр ее обитателей. Не дурак вроде. Но возможно, что он надеется вырастить хотя бы одно поколение тех, кто не даст здесь распоясаться всякой чиновничьей сволочи. Ладно, дочка, ты не забивай себе голову разной ерундой. Давай-ка ложись отдыхать. Нам всю ночь ехать, а потом еще и день. Не надо так на меня смотреть, дочка. Поверь, я тебе не враг. Случись, сам вместо тебя смерть приму. Я не многих допускаю до сердца, но кого пускаю, за того готов на все. Просто жизнь – мудреная штука. Нередко нам приходится подчиняться возникающим обстоятельствам. Ведь кроме белого и черного, есть еще семь цветов радуги и невероятное число оттенков.
– Дядя Ваня…
– Все, Дашуня. Иди спать. Когда-нибудь ты меня поймешь и простишь. Не сейчас и не скоро, но обязательно.
Ага. Есть. Вон там слегка пошевелилась трава. Вот теперь вздрогнула ветка, склонившаяся низко над землей. Все это едва уловимо и практически бесшумно. А если еще учесть, что движение происходит с подветренной стороны, то и учуять подбирающуюся опасность не так уж и просто. Уж кто-кто, а волколак, спина которого едва мелькнула в панораме бинокля, подкрадываться умеет. И вообще… переиграть его не такое уж и простое дело. Во всяком случае, вблизи человеческих поселений добывать хищников с каждым разом все сложнее.
Местные обитатели, конечно, разума лишены, но ведь кроме него есть еще и инстинкты, как безусловные, так и условные, сиречь благоприобретенные. Словом, хищники здесь насколько кровожадны, настолько же хитры и коварны. Так что между человеком и ими началось самое настоящее соперничество. И звери вовсе пока не согласны принять первенство человека, как, впрочем, не будут готовы еще очень долгое время.
Всегда найдется другой хищник, желающий занять пока еще свободную территорию и заявить на нее свои права. По крайней мере пока в генетический код животных не впишется почтительное отношение к человеку. В связи с этим у людей выход только один: сокращать численность хищников при любой на то возможности, вплоть до облавной охоты. С уменьшением их поголовья территорий становится больше, чем претендентов, готовых их застолбить. Именно таким путем и пошли колонисты.
В связи с этим стало проще добыть зверя подальше от людских поселений и маршрутов охотников на зубров. Иными словами, приходилось забираться в глухие уголки, где хищники пока еще не встречались с человеком и были не в курсе того, на какие каверзы способен этот двуногий.
Правда, если трофей добыть становится проще, то и опасность возрастает многократно. Причем она может таиться в чем угодно. Да хотя бы в тривиальной поломке, не поддающейся ремонту своими силами в полевых условиях. Отсутствие относительно безопасного транспорта в этих местах – практически приговор.
Отсюда до ближайшего человеческого жилья добрых три сотни километров. Вокруг же не только девственная степь, но и достаточно часто встречающиеся рощи и поросшие лесом поймы рек и ручьев. Наличие же деревьев означает появление на сцене еще одного персонажа – рыси.
Равнинные представители этого вида, конечно, вполне комфортно чувствуют себя и на земле, но все же отдают предпочтение деревьям. Эта четырехглазая кошка-переросток чувствует себя на высоте в переплетении ветвей ничуть не менее уверенно, чем земная кошка. Остается только удивляться, как такое массивное животное умудряется передвигаться таким экстравагантным способом.
Под ногами послышались звуки возни, а затем тихое рычание. Если не приструнить Кнопку, то она непременно поднимет такой лай, что только держись. Она, конечно, малютка и будет скорее тявкать, чем полноценно залает, да еще будучи за стенами кунга. Однако местных хищников отличает не только хорошее чутье, но и острый слух.
– Кнопка, молчать, – сквозь зубы процедил Валковский, подкрепляя свои слова прижатым к губам пальцем.
Дочурка у Моськи получилась хоть куда. Кто был ее папашей, не понять, но по размерам, сообразительности и чутью она удалась в маменьку. Впрочем, в отношении последнего Кнопка однозначно превзошла родительницу. До волколака добрых две сотни метров, собачонка находится в металлической коробке кунга и все же учуяла хищника.
Прекрасно поняв хозяина, Кнопка для порядка еще раз рыкнула, потом повертелась несколько секунд и устроилась в уголке, чтобы Владимир, спускаясь со своего насеста, ее не задел. Правда, окончательно успокаиваться она и не думала. Уставилась в одну и ту же сторону и беззвучно скалит свои мелкие зубки. Умная девочка. Сказано – не шуметь, она и не шумит, но выказать-то свое отношение к зверюге никто ей не запретит.
Владимир вновь вооружился биноклем и навел панораму на место, где должен был находиться волколак. Что за черт! Ну и куда он делся? Не мог же он вот так за здорово живешь отказаться от добычи. Нет, понятно, что у него наверняка где-то что-то припрятано. У любого уважающего себя волколака всегда имеется запас на черный день. Но ведь тут истекает кровью свежатинка. Причем очень даже живая, разве только привязана к деревцу.
Угу. Охота на хищников включает в себя множество вариантов. Но на Колонии предпочитают ловлю на живца. Способ несколько хлопотный, но отлично себя зарекомендовавший. Приманку можно возить как с собой, в прицепе-клетке, так и обзавестись ею непосредственно в степи. Владимир предпочитал второе.
Возиться с прицепом имело бы смысл, если бы был заказ на отлов живых экземпляров. А случается это не так часто и только для научных исследований. Для реализации на Землю поставляются лишь шкуры, чучела и мясо, прошедшие соответствующую проверку и обработку, то есть не представляющие опасности в эпидемиологическом плане. Живые представители местной фауны могли потребоваться лишь для института, расположившегося у портала на Земле, да и то только в специальной герметичной камере.
