Не дойдя до шатра, он остановился. Зачем ему туда? Надо бежать, и немедленно. Он посреди лагеря чужаков, но вместо того чтобы воспользоваться первой же возможностью, шастает туда-сюда…
И все-таки что за странные звуки доносились из шатра? Если там ребенок, его надо как-то вывести отсюда. Только как? Тут бы самому выйти…
Кир поглядел вдоль стены. Через каждые пятнадцать — двадцать метров за ней прохаживались часовые, в некоторых местах стояли пулеметы, обложенные мешками с песком. Просто перелезть через стену не выйдет, на него сразу обратят внимание, окликнут. Значит, остается тот проход. Как он охраняется? Две БМП, возле одной притулился бронецикл. В броневиках наверняка сидят чужаки. За день Кирилл несколько раз видел, как в обе стороны между БМП ходили варханы. Может он просто покинуть лагерь? Или его окликнут, остановят, захотят узнать, что рядовому-одиночке понадобилось за периметром?
Мучительно хотелось курить. А еще ему очень не хватало катаны. Это была вторая, после странных звуков, доносящихся из шатра, важная причина, почему он не мог прямо сейчас попытаться выйти из лагеря. Катана и рюкзак… там и лэптоп, и «Король Джунглей», но главная — катана. Киру казалось, если он бросит ее здесь, в нем что-то изменится в худшую сторону, сломается, причем навсегда.
Явсен сказал: «клум» находится в «граде манкурат». То есть в «манкуратне». Что за манкуратня? Уж не этот ли длинный шатер?
Поправив повязку на лице, он приблизился к шатру. Торцом тот почти примыкал к Лобному месту, с другой стороны был вход. Сначала Кир прислушался, потом откинул шкуру и шагнул внутрь, на поскрипывающие доски, настеленные прямо на брусчатку.
Перед ним поблескивала серебром машина размером с гроб, в форме капли: широкая и покатая с той стороны, где стоял Кир, и сужающаяся к другому концу.
Стоящая на четырех изогнутых тонких ножках, машина эта так разительно отличалась от всего остального в лагере, от всей варханской техники, что казалось — она сделана инопланетянами. «Капля» сплошь состояла из выпуклостей и углублений, плавные перекаты серебристого металла посверкивали мириадами искр.
С узкой стороны торчали три серебряных провода. Головой к машине на медицинской койке с колесиками лежал наголо обритый полный мужчина с темными усами — тот писатель, что выносил горшки из-под навеса. Над ушами и на темени его были прилеплены три круглые присоски, которыми заканчивались провода.
Помещение озарял свет синих светильников. По сторонам от «капли» стояли койки, на которых, пристегнутые ремнями, лежали трое подростков, молодой парень с синяками под обоими глазами, русая девушка и две женщины.
Все спали.
Писатель забормотал неразборчиво, потом захныкал, как ребенок. Кир подошел ближе. Мужчина лежал на спине, уставившись в потолок немигающими глазами, и, когда Кир несколько раз провел над его лицом ладонью, не пошевелился.
— Помогите!
Он повернулся. На дальней койке, стоящей возле свисающих с потолка шкур, что отделяли это помещение от следующего, лежала веснушчатая девушка с русыми косичками. Кир вспомнил, что видел в лазарете и ее.
— Помогите! — повторила она, когда Кирилл склонился над койкой… и вскрикнула, разглядев его.
— Не бойся, — прошептал он. — Я не вархан.
— Нет, не трогайте меня!
— Послушай, я не чужак, я москвич. Я тебя освобожу.
— Ты… но… Пожалуйста, расстегни ремни!
На ремнях поблескивали большие железные пряжки. Кирилл дернул одну, сорвав ремешок с левой руки девушки, схватился за второй. Шкуры, возле которых он оказался, раздвинулись, и в комнату шагнула медсестра в шароварах и сером фартуке, с глазом-татуировкой на бритом темени. В руках ее был железный поднос, где лежали скальпели, пинцеты, молоточек и механическое сверло, похожее на штопор с двумя рычажками, которые надо поднять, чтобы вытащить пробку из бутылочного горлышка.
— Сукач! — выругалась женщина и швырнула поднос Киру в лицо. Он ладонью отбил его, инструменты разлетелись по деревянному полу.
Русоволосая девушка закричала. Кирилл ударил варханку в подбородок, она отшатнулась и, крутанувшись на носке левой ноги, словно каратистка, ступней правой вмазала ему по уху.
Кир свалился на девушку, которая пыталась сесть, свободной рукой расстегивая второй ремень.
Сзади его схватили за волосы, и рванули, воткнув острое колено в поясницу. Вскрикнув, он развернулся и локтем ударил варханку по голове. И увидел прямо перед собой ее напарника.
Женщина одной рукой держала Кира за волосы, тянула назад, упираясь второй ему в спину между лопаток, выгибала шею. А медбрат, не долго думая, всадил кулак ему в солнечное сплетение.
Дыхание перехватило, перед глазами засновали жужжащие огненные пчелы. Подкосились колени. Женщина позволила Киру опуститься на корточки — и ударила его ладонями по ушам.
После этого в голове у него осталась одна мысль: говорил тренер, надо коротко стричься. Длинные волосы — последнее дело в уличной драке.
Где-то причитала девушка, неразборчиво бормотал голос с детскими интонациями… Кирилл пришел в себя на койке, пристегнутый ремнями. Писателя рядом с серебристой машиной уже не было, его место заняла русоволосая. Она плакала, тихо подвывая. Над ней стояла варханка с механическим сверлом в руках.
Кирилл попал на другую сторону помещения, к спящим людям. Повязку с его головы сорвали, варханский плащ валялся на полу.
Качнулись шкуры, из-за них появился медбрат с миской, полной белой пены, и ножиком, смахивающим на опасную бритву. Откатив от стены койку с девушкой, варханы с двух сторон подступили к ней. Русоволосая зарыдала от ужаса, забилась в ремнях. Медсестра прижала ее голову к койке, медбрат достал из кармана на фартуке маленькую фляжку, раскрыл и сунул девушке под нос. Она подергалась еще немного, проскулила что-то жалобно — и затихла.
Вдвоем они быстро срезали косички, потом обрили русую голову. Подкатили койку к серебристой машине. Варханка повернула голову девушки набок и приставила сверло к черепу над ухом.
Кирилл отвел взгляд. Некоторое время до него доносились жужжащие и скребущие звуки, постукивание, затем раздались шелест и пиканье. Он снова покосился на установку.
Она мигала огнями — свет проступал прямо сквозь металл. Медсестра взялась за провода. Из центра присосок, если это вообще были присоски, торчали штырьки с красными тонкими головками. Варханка вставила их в дыры, плотно прижала кругляши к черепу. Медбрат ушел за шкуры, а женщина стала вытирать фартуком кровь со сверла. Обритая девушка лежала неподвижно.
