Остановить продвижение тяжелых танков противника фельдмаршал Александер не мог из-за отсутствия резервов. Единственным выходом из создавшегося положение было отступление, приказ на которое и был отдан войскам по радио в ночь с 12 на 13 июля.
Не имея сил и возможности защищать Бремен, англичане решили пожертвовать им для спасения своих главных сил. Они стали спешно отводить свои войска в глубь Нижней Саксонии к двум её главным города Ганноверу и Оснабрюку. Сосредоточив вокруг них достаточное количество сил, фельдмаршал Александер намеревался превратить их в опорные пункты обороны, наподобие знаменитых немецких городов-крепостей фестунгов.
Это тактическое изобретение Гитлера конца войны, заметно осложняло наступление советских армий зимой и весной 1945 года. Фестунги надолго привязывали к себе значительные силы наступающих войск необходимые для их блокады или штурма. Конечно, немецкая идея не являлась спасением от бронированных клиньев противника. На образование полноценного города-крепости требовалось время и силы, которых у англичан к этому моменту просто не было. Но вот создать крепкий пункт обороны способный если не остановить наступление русских танкистов, то доставить им большие хлопоты, это британцам было вполне по силам.
Одновременно с отходом на юг, англичане начали отвод своих войск из Бремерхафена. Всю ночь и весь день, неудержимым потоком двигались они на ту сторону устья Везера, оставляя русским нетронутыми верфи и портовые сооружения этого города. Некоторые горячие головы предлагали уничтожить хотя бы что-нибудь, но получило жестокий отпор со стороны высокого командования. Частная собственность транснациональных корпораций была священна.
Благополучно переправившись за реку, солдаты генерала Бакстона принялись лихорадочно организовывать оборону в районе Ольденбурга, благо этого были все условия. Созданный немцами судоходный канал между Везером и Эмсом был идеальным барьером, прикрывавшим порты Восточной Фризии на случай внезапного вторжения с востока.
Отсутствие у британцев крупных резервов в районе Бремена и их решение отступить к Ганноверу, в значительной мере облегчило наступление советских танкистов утром 13 июля. Уже к полудню ими был занят Ратенбург, а ближе к вечеру перед авангардом гвардейцев предстал и сам Бремен.
Нельзя сказать, что поход на «город серебряного ключа» был подобен простому марш броску, который совершали американцы и англичане в конце апреля и начале мая по дорогам Германии. Дважды танковые колоны русских были атакованы королевскими ВВС, но без особого результата. Скоростные «Москито» были хороши для нанесения точечного удара по неподвижной цели, но против движущихся целей их эффективность оставляла желать лучшего. К тому же, увеличилось число истребителей прикрывавших танки, которые не позволяли «Москито» безопасно спуститься с высоких небес и повторить штаденский успех.
Кроме налетов авиации, было несколько боевых столкновений, в которых противником советских танкистов были большей частью немцы. Так на подступах к Ратенбургу дорогу «Исам» преградили две роты автоматчиков при поддержке минометной батареи. Брошенные англичанами на произвол судьбы, немцы решили сами оборонять свои города от «большевистской заразы». С упорством обреченных на смерть людей они в течение почти двух часов вели неравный бой с тяжелыми танками батальона майора Герасименко.
Вооруженные фаустпатронами они могли бы нанести ощутимый урон гвардейскому авангарду, но злость и злоба основательно подвела немцев. Всю свою ярость они выплеснули на взвод советской разведки состоявшей из мотоциклистов и пары легких танков. Когда подошли главные силы танкового батальона, положение дел было ясным, и танкисты принялись огнем с дальних позиций уничтожать засевших в строениях немцев.
К вечеру 13 июля передовые подразделения Красной Армии вступили в Бремен, но Черчилль не был бы самим собой, если бы не постарался извлечь из своих военных неудач определенные политические дивиденды. Наступление советских войск в Нижней Саксонии было воспринято всем прогрессивным демократическим миром как акт агрессии, что автоматически изменяло ранг британского премьера. Из злокозненного поджигателя войны подвергшемуся заслуженному остракизму, Черчилль в мгновения ока становился жертвой насилия со стороны тирана Сталина и нуждался если не в защите, то уж в явном сочувствии.
Таковы реалии и причуды свободного общества, которому должны следовать все, не взирая на личные симпатии или антипатии. И как бы не была сильно злость Трумэна к Черчиллю, столь не к месту и не вовремя заварившего эту кашу в Европе, он был вынужден сменить тон при общении с Крипсом. Во время очередной встречей с британцам, Трумэн прекратил наносить ему хуки и всевозможные апперкоты. Президент выразил свое полное несогласие с действиями Сталина и пообещал призвать его к скорейшему ответу. В качестве проявления своей доброй воли к попавшему беду собрату, он известил Крипса о своем решении возобновить поставки в Англию по ленд-лизу.
Для опального Черчилля это событие было серьезным успехом, однако аппетиты британского премьера простирались гораздо дальше полученного результата. Черчиллю было мало получения индульгенции от Трумэна за свои недостойные махинации, свершенные им за спиной «большого брата». Он хотел получить статус полноправного политического партнера и союзника в «крестовом походе против большевиков», и у него были довольно серьезные основания.
Все дело заключалось в том, что согласно ялтинским соглашениям, бывший вольный город Бремен отходил под управление американской оккупационной администрации. К началу июля 1945 года, военно-административная миссия янки в составе сорока двух человек успела въехать в город на Везере и приступила к его управлению.
Соглашаясь на отвод английских войск от Бремена, Черчилль надеялся спровоцировать открытый военный конфликт между русскими и американцами. За все время возникновения конфликта, благодаря максимально взвешенной позиции Сталина, две великие державы так и не пересекли роковую красную черту.
На все провокационные действия со стороны солдат армии Венка, Москва ограничивалась призывами к Вашингтону навести порядок в своей оккупационной зоне и только. Военных действий по ту сторону разграничительной линии русские не вели. В свою очередь, на предъявленные Москвой претензии, Вашингтон отвечал длинными и пространными заявлениями о своих намерениях досконально разобраться в этом непростом вопросе.
Шла своеобразная игра в «глухой телефон», которую не изменила даже конфуз случившийся с немецко-американской армадой под Лейпцигом. Узнав о досадном инциденте в Саксонии, президент Трумэн лишь глухо огрызнулся на «шалости» генерала Патона. Инициатору прощупывания слабых мест у русских, было предложено срочно явиться в Белый дом, перед ясные очи президента. Приказ был по военному лаконичен, но виновник не спешил его выполнять. В отправленной за океан телеграмме говорилось, что генерал попал в автомобильную аварию в результате чего в данный момент никак не может приехать в Вашингтон.
