В тот момент, глядя в полные решимости глаза, начальник погранзаставы отчетливо понял - этим сейчас все равно в кого стрелять. Разума там не было, одна боль и ненависть. С равным отчаянием толпа бросится на попытавшихся их остановить. Выслушав самого вменяемого, капитан принял судьбоносное решение - разделить роту и отправиться в Могильник вместе с гражданскими. Что, впрочем, не помешало ему завернуть обратно большую часть 'добровольцев'.
Решение оказалось верным. Укрепленные на скорую руку грузовые вездеходы двигались в хвосте колонны. Позднее они взяли на себя роль передвижного лазарета и труповозки. Фермеры оказались неважными вояками. Их горячность не заменяла выучку, а энтузиазм плохо компенсировал отсутствие доспехов. И все же капитан признавал, что мужеству и целеустремленности разношерстного отряда можно было позавидовать. Даже серьезно раненные отказывались поворачивать назад, с налетом безумия в глазах требуя продолжать охоту.
Охота - точное слово, но травля подошла бы больше. Регулярные войска прошли через становища южан как нож сквозь масло. Уровень соларуса вдоль берега был минимальным и, как следствие, миграция крупных племен легко отслеживалась с блокпостов. При необходимости велась корректировка со спутника. При таких условиях не составило большого труда окружить и уничтожить основную часть кочевников. Военная техника позволяла играючи преодолевать километры труднопроходимой местности, а отсутствие брошенных кораблей облегчало дальнейшее преследование. Идеальные условия для проведения карательной операции. Спастись удавалось единицам.
Капитан уже позволил себе расслабиться, когда ситуация изменилась коренным образом. Очередное становище оказалось брошенным, а многочисленные следы явно указывали, что южане рванули в сторону Могильника, побросав нажитое. Короткий сеанс связи с блокпостом подтвердил догадку. Новость о внеплановой зачистке разлетелась подобно лестному пожару. Мародеры спешили укрыться в своих норах.
И тогда капитан совершил, пожалуй, единственную ошибку. Почувствовав вкус крови, он отдал приказ о преследовании недобитой группы боевиков. Сборный отряд углубился в захоронение и окопался.
Выжившие еще не скоро забудут ту ночь. Сигналы глохли в лабиринтах брошенных кораблей, а если и пробивались назад, то выдавали сюрреалистическую картинку. Сканер ловил гуляющее между остовами 'эхо' и просто захлебывался в данных. По всем подсчетам кочевники располагались северней и стремительно удалялись, не помышляя о контратаках. В такой ситуации даже армейский устав не предусматривал создания сколь-нибудь серьезных оборонительных сооружений. Заминировать проходы на ночь никто не догадался, и эта оплошность многим стоила жизни.
Южане знали территорию как свои пять пальцев, а их разведчики давно научились передвигаться незаметно. Командир роты отдавал себе отчет, что отряд пережил ночь благодаря превосходящей огневой мощи и прочности защитных костюмов. Фермеры потеряли каждого третьего, да и среди бойцов раненных хватало. Самодельные гранаты кочевников нет-нет, да и находили уязвимости в сочленениях доспехов.
Изрядно потрепанная полурота встретила утро на развалинах некогда опрятного лагеря. Сожженные палатки, уничтоженный фураж и взорванная кочевниками машина сопровождения с лекарствами на борту. Злость - плохой советчик, а молодой и амбициозный капитан жаждал реванша. Оценив потери, он отдал приказ продолжать преследование. Вчерашнее решение не двигаться вглубь Могильника, зачищая только территорию вдоль берега, было позабыто. Собственное поражение от кучки 'неотесанных варваров' он принял излишне близко к сердцу. Офицер отказывался воспринимать сражение в ином ключе, хотя именно благодаря его руководству отряд вообще пережил ночь.
Трое суток военные рыскали по Могильнику, отлавливая и зачищая все мало-мальски двуногое и прямоходящее. На ночь проходы минировались, а пространство без устали прощупывалось мощными прожекторами 'Миражей'. И шквальный огонь - как единственная адекватная реакция на шорох, движение или подозрительный звук. Погранзастава училась воевать по-старинке, и как показала практика, это был единственный способ в условиях Могильника.
Разница в экипировке и выучке оказалась слишком велика. Утратив эффект неожиданности, кочевники не могли противостоять зачистке. Им ничего не оставалось, кроме как разбиться на мелкие группки и отступать вглубь Могильника.
Точно такую тактику использовали армейцы. Выслеживая беглецов, группа продвигалась вперед растянувшись на километры. Солдаты набирались опыта, а бортмеханики учились ориентироваться по куцым показаниям ослепших и оглохших 'Миражей'. Все чаще в воздух взлетала красная ракета, и очередную банду сжимали в клещах.
Неповоротливый 'Левиафан' с трудом держался в воздухе, и не участвовал в преследовании. Большую часть времени танк оберегал караван с раненными. Отправлять их назад без прикрытия было нельзя, а дробить и без того крошечный отряд капитан не решался. Одной ошибки хватило, чтобы перестать недооценивать противника. Кочевники доказали, что умеют воевать. Каждую ночь погранзастава собиралась в кулак и баррикадировалась, чтобы вместе с первыми лучами солнца продолжить преследование.
Этим утром, преследуя потрепанную колонну толи беженцев, толи бандитов - разбираться не было времени, расстреливали и тех, и других - 'Миражи' выскочили из каменного лабиринта и замерли в оцепенении. Перед ними возвышался огромный корабль, все пространство вокруг которого усеивали палатки кочевников. Сто лет назад 'Титан' считался достопримечательностью, и посадка рядом с исследовательским кораблем преследовалась по закону. Спустя годы вокруг него образовалась своеобразная зона отчуждению, на которой и разбили лагерь северные племена.
Десяток красных ракет обозначил общий сбор, и земля вскипела.
К тому времени как капитан добрался до корабля, 'Левиафан' методично вгрызался в броню 'Титана'. И в этом заключалась основная проблема - офицерский состав погранзаставы прекрасно знал, что армейцам запрещено трогать лабораторию 'слезы'. Корабль защищало негласное, но категорическое табу самого высокого начальства.
Выход был только один - прекратить осаду, и немедленно отступить в сторону погранзаставы. Вот только как объяснить такое решение раненным солдатам и фермерам, чьи семьи совсем недавно вырезали кочевники.
- Капитан, к нам гости! - Голос Станислава оторвал капитана от неприятных размышлений.
- Что говоришь?
