на меня не напали неожиданно со стороны домов и многочисленных арок. Умён.
Но слишком нервно себя вёл. Неужто тут так опасно?
* * *
До нужного нам дома, мы добрались вообще без каких-либо проблем.
На нас не напали, не убили и тем более не пырнули каким-либо шилом из ближайшей кучи мусора.
Вообще, ничего не происходило.
Встреченные нами люди, молча обходили нас. Бросая настороженные взгляды на меня.
Оно и понятно, я слишком выделялся своей одеждой и чистотой. Да и трость в этом месте выглядела слишком инородно.
Некоторые прохожие подходили к нам, поздороваться с Козырьком и попросить денег.
Но меня больше интересовал сам район. В своей реальности, я тут точно не был и сравнить не имел возможности.
Но увиденное, повергло меня в шок. Деревянные бараки, покосившейся от времени старинные, наверное, видевшие второе пришествие, одноэтажные дома.
И много, очень много разрушенных зданий. Возле которых, женщины и старики с детьми, обступили железную бочку, в которой горит огонь.
— Что князь, не привычно видеть жизнь обычных людей? — раздался голос сестры Козырька.
— Больше интересно, как император допустил, наличие такого района в городе, — задумчиво ответил я, бросая на девушку взгляд.
— Думаете ему есть дело до обычных людей? Он не знает дальше своего носа, — с грустью улыбнулась девушка. — Кто он, а кто мы…
— Возможно, ты права… — покивал я головой, резко останавливаясь и поворачиваясь на звук моторов. — А это кто?
Мимо нас пронёсся небольшой кортеж из лимузина и двух седанов сопровождения.
Слишком новый, слишком чистый для этого места.
— А это Краб. Главный в этом гадюшнике, — ответил Козырёк. — Его машины.
Местный смотрящий значит. Интересно, а почему он так свободно передвигается, если известно, кто он такой?
— До того как он встал у руля, Хела со своей командой часто наводили тут порядок. Гоняли всех бандитов, но потом словно отрезало и они больше не появлялись, — добавил парень.
— Вот как… — пожевав губы, прошептал я. — Интересно девки пляшут.
Дальше мы шли в молчание, брат с сестрой, что-то обсуждали, а я задумчиво шагал за ними и размышлял.
Огромный и заброшенный район на юге столицы империи.
Нищета и криминализация района была выгодна многим.
Но для чего?
Думай! Думай…
Что было в Питере, кроме верфей? Что можно производить в городе, стоящем на болоте?
Металлопрокат, я видел. Работает себе открыто.
Электростанции и всякие котельные отпадают сразу, нет смысла их тут ставить.
Верфи тем более, тут до устья реки, куда можно спустить, что-нибудь нормальное, далеко.
Кировский машинный завод? Выпускавший танки кв один, во время войны. Или как он там назывался до революции? Путиловский?
Нет. Он же тоже ведь какой-то тип из большевиков. Или не из большевиков? Там их было много, пока не начали расстреливать как врагов народа. Пойди запомни их имена.
Задумчиво почесав шею, я так и не вспомнил, кто такой этот Путилов. Плевать.
Так, или иначе заводы стоят в другом месте.
Пару километров на запад города.
Что было ещё в Санкт-Петербурге?
На ум приходили лишь музеи и памятники. Ну и Аврора.
Но её тут нет.
В месте последней стоянки, так точно.
Может, она и вовсе утонула во время Цумского сражения.
Сделав себе зарубку посетить библиотеку и вообще поискать исторические документы того времени. Я пытался вспомнить, чем ещё славился Санкт-Петербург и Ленинград.
На ум пришли конфеты и зефирки.
Конфетной фабрики имени Крупской.
Ну это даже не смешно.
Во всяком случае, ставить пищевой завод имени кого-нибудь, в таком районе, было бы несусветной глупостью.
Пнув, попавшуюся под ноги, пластиковую бутылку, я вздохнул.
Как было бы хорошо, быть нормальным попаданцем, с тридцатью тремя высшими образованиями, иметь научную, а лучше парочку, степень, по истории и написать вдобавок пару дипломов на этот исторический период. Чтобы по щелчку пальца, я мог вспомнить каждую мелочь того времени.
— Вот мы и пришли, — произнёс Козырёк, остановившись возле очередного полуразрушенного дома.
— Заводи, — произнёс я, осматривая дом.
От увиденных ранее, он отличался лишь цветом, то ли бежевый, то ли жёлтый.
От краски остались лишь несколько не отколовшихся мест, а цвет уже выцвел на солнце и времени.
Войдя внутрь, я чертыхнулся. Темно и тусклая лампа, висевшая посредине площадки, не давала нужного света.
Не обратив внимание, что парень и девушка перепрыгнули пару ступенек, я не заметил отсутствие этих самых ступеней и с громким треском рухнул на деревянный пол. Судя по провалившимся рукам я оставил в этом доме парочку новых дыр.
— Князь, ну что ж вы так… — с долей усмешкой произнёс Козырёк, помогая мне подняться.
— Мог бы и починить, в своём доме… — упрекнул я парня.
— Заходите уже, — нетерпеливо произнесла девушка, открывая дверь.
— Слушай, Козырёк. Ты бы хоть меня сестре представил, да и своё имя назвал. Неудобно же, — попинал я парню.
— Я Лёха. А сестра Анжелика, маму нашу Елизавета Петровна, кстати, звать.
— Понял.
Мы расположились в небольшой комнатке, усадив меня на просиженный и засаленный диван, Анжелика поставила на маленький столик кружки и принесла чайник.
Нужно было хоть в магазин зайти, что ли.
Не подумал. С сожалением промелькнула у меня мысль, пока я оглядывал скудную обстановку.
Выставив на стол, небольшую упаковку в пакетиках, в котором было три целых и четыре использованных, девушка с каким-то трепетом выложила на стол целлофановый пакетик с рафинированным сахаром. Там было кусочков десять — двенадцать.
От входной двери, раздался, трясущийся от волнения, женский голос.
— Никогда бы не подумала, что мой дом, этот дом, посетит настолько крупная фигура.
— Не вижу не одной причины, чтобы не познакомиться с мамой, людей согласных стать частью моего рода, — произнёс я, поднимаясь на ноги.
На пороге стояла женщина лет пятидесяти — шестидесяти, не лишившаяся своей природной красоты. Я был уверен, что в молодости, она могла затмить своей красотой любую девушку в империи. Лишь дешёвая одежда и место жительства, оставляла свой грустный отпечаток на ней.
Её проницательный взгляд зелёных глаз, будто изучал меня изнутри.
— И это вас не красит, молодой человек, — тряхнула она копной седых волос. — Вы Великий князь нашей империи и люди должны идти к вам, а не вы к ним.
Козырёк со своей сестрой, бросили на неё испуганные взгляды.
— Грош цена аристократу, который плюёт на своих людей. Величие рода достигается за счёт окружения, — пожал я плечами.
— Вы главное в высшем обществе такое не говорите…засмеют. Позора не оберётесь, — улыбнулась женщина, проходя в комнату.
— Мама! — воскликнула дочь.
— Не встревай в разговор взрослых. Это не вежливо, — строго произнесла Елизавета Петровна. Бросив
