обещаний.
– В итоге я загремел на Аракс, зябнуть там до конца своих дней, чудом избежав реального срока.
– Признаю, я должен тебе. Ты рад?
– Через неделю в правительство поступит проект федерального бюджета на следующий год. Статья расходов на оборону. Там будет пункт о выделении значительных средств на развертывание военной базы в системе Лерика. Я прошу тебя донести до премьер-министра, что полпроцента от этой суммы поступит в его предвыборный фонд в случае одобрения.
– Ты так уверен, что сможешь протолкнуть это в сенате?
– Поверь, я проведу эту статью через сенатские слушания, ничего не меняя.
– Хорошо. Считай, что согласие премьер-министра у тебя уже есть.
Закончив разговор, Астронг прошел в свой кабинет и принял душ. Затем он переоделся, надев более уместный здесь классический, строгий темно-синий костюм.
– Ваш завтрак, сэр. – Дежурный секретарь внесла поднос с тостами, яйцом и вареной сосиской.
– Как там люди?
– Люди определились, сэр. – Дежурный секретарь с чуточку горящими глазами осторожно разогнулась, выставив на обозрение свою немаленькую грудь. За секретарей здесь в офисе отвечала Стэфани, а она была той еще приколисткой, первым делом обращая внимание на размер груди…
– Подробней?
– Ушли примерно четверть.
– Я полагал, что уйдет больше.
– С вами приятно работать!
– Спасибо, Мили. – Астронг украдкой посмотрел на бейджик с именем. – Я рад, что из сотни претендентов я выбрал именно вас. Идем…
Если честно, то отдельные пункты плана спасения девушек Астронг стал активно разрабатывать сразу после знакового разговора с бароном. Точнее, не плана освобождения, а скорее плана на все случаи жизни. Поэтому на разъяснение ситуации, постановку задач и распределение направлений ушло чуть больше часа.
Но сказать, что его команда была шокирована открывающимися перспективами, значило не сказать ничего. Но все с ходу вгрызлись в работу. Ведь срок был поставлен предельно четкий – сутки!
В южной анфиладе, как всегда, было немноголюдно. Цены здесь в буфетах кусались и были по карману лишь респектабельной публике – сенаторам, лоббистам и состоятельным помощникам. Спеша по коридору на встречу с сенатором Бобом Кейси, Хэлвиг неожиданно получил вызов, который не смог отклонить.
– Это мистер Мэлфид.
– Уполномоченный голос двадцати. – Хэлвиг чертыхнулся про себя, ибо совершенно не представлял, чего от этого звонка ждать. – Рад слышать вас.
– Мне передали, что вы внезапно появились в столице.
– Это правда.
– Также ходят слухи, что вы желаете сменить место работы?
– Барон был сильно недоволен мной в последнее время. Так что я не исключаю такой вариант. Хочется исключительно свой проект.
– А вы знаете, я понимаю вас. Если не затруднит, сегодня вечером навестите меня, адрес я вам сообщу позже. Хотелось бы послушать краткий отчет о вашей деятельности.
– Можете на меня рассчитывать. – Астронг сделал мысленную пометку о необходимости набросать тезисы для отчета. И с тоской подумал, что спать ему точно не придется.
А мистер Мэлфид, едва закончил говорить с отставным дипломатом, тут же набрал номер сенатора Боба Кейси и без предисловий ответил на высказанный ранее вопрос:
– Позиция нашего пула неизменна. Мы не готовы к тем переменам, что вы предлагаете. Как бы вам ни претило своеволие Хэлвига Астронга, с этим придется смириться.
– Но я запретил ему действовать самостоятельно до окончания разбирательства о коррупции в сенате. Он меня ослушался. И не один раз.
– Он неприкасаем.
– Он не проявляет ко мне никакого уважения!
– Я повторю. Он останется, разве что сам напишет прошение об отставке.
– Существуют правила, и если простой наемный сотрудник не будет подчиняться сенатору…
– Нам нужны люди с индивидуальностью и харизмой. Нам требуется его энергия. Это поможет нам в реализации наших планов. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Я вас услышал. – Сенатор прервал разговор, пребывая в сильном смятении. Расчет на никчемность отставного дипломата оказался весьма неточен. Но желание избавиться от него никуда не делось. Этот чертов Астронг стоял у него на пути к деньгам и влиянию, к власти, в конце концов, и он был готов растерзать его собственными руками.
Таким раскрасневшимся от гнева и мечтаний его и застал Хэлвиг, прибывший ровно к обозначенному сроку.
– Сенатор, с вами все в порядке?
– Да. Конечно же. Не скажу, что рад вас видеть, и тем не менее здравствуйте, Хэлвиг.
– Здравствуйте, сенатор.
– Буду предельно откровенен с вами, Хэлвиг. Вы не устраиваете меня. И я хочу попросить вас уйти. Пока в знак моей доброй воли предлагаю сделать это по собственному желанию.
– Что я получу взамен?
– Вы в своем уме?
– При малейшем намеке, что я ухожу, вам устроят сущий ад.
– Кого это волнует? Пусть утрутся. Я избранный сенатор.
– Я хочу донести мысль: нельзя их вот так просто сбрасывать со счетов.
– Здесь дело принципа. Вы уйдете и без всякой компенсации. Одно обвинение в коррупции чего стоит!
– Мне не привыкать, сенатор. Я уже бывал на уголовном процессе в качестве обвиняемого. Но это очень хорошо, что вы заговорили о принципах. Вы не хотите платить, а вот корпорации платят, и регулярно. Они платят, значит, они заказывают музыку. И вот когда вы проиграете свои очередные выборы (надеюсь, объяснять почему – не надо), вот тогда вы и можете вспомнить о принципах. А пока либо платите, либо терпите.
– Что ты хочешь?
– Я планирую стать губернатором.
– Серьезно? – Сенатор буквально выпал в осадок и подумал про себя, что явно стареет. Так реагировать на новости второй раз подряд.
– Серьезней некуда.
– А где?
– А какая вам разница? Точно не в столичной системе. Мою кандидатуру внесут на рассмотрение. Вы ее поддержите, как глава комитета. И заявите, что моя отставка с вами согласована. Я же, в свою очередь, готов назвать на мое место рекомендованную вами фигуру. Вижу, что мне удалось зародить в вас сомнения по поводу решительного сражения с собственным заместителем. Подумайте. Мое предложение в силе сегодня до полудня.
Оставив раздосадованного председателя комитета пребывать в тягостных раздумьях, Астронг бросил взгляд на коммуникатор, который вибрировал несколько раз в течение разговора.
«На Ахмабаде планируется забастовка медицинских работников». Первое же прочитанное сообщение заставило Хэлвига радостно оскалиться.
– Мили, срочно выясните, кто у нас в сенате является лоббистом профсоюза медицинских работников, и соедините меня с ним. И подготовьте мне справку обо всем, что касается организации забастовок по местному законодательству системы Лерика.
Бросив взгляд на время, Хэлвиг с надеждой посмотрел в сторону еще одного буфета южной анфилады сената. Все по расписанию. Вот что очень любил отставной дипломат в людях, так это пунктуальность. Выборный глава большинства в сенате Эндрю Джонсон сидел на своем привычном месте один-одинешенек и сосредоточенно жевал свой обед.
