- Я ее и говорю, но вы мне не верите, почему?
Мордоворот занес руку для удара, заставив Ратного невольно сжаться, но офицер жестом руки остановил его.
- Почему, господин инженер? - следователь поднялся из-за стола и, взяв стул, поставил его напротив. - Ну как вам сказать, - сказал он, опираясь на него правой ногой и окидывая Ратного взглядом, каким обычно разглядывают какое-нибудь не особо приятное насекомое, прежде чем его раздавить: - Наверное, все дело в том, что настоящий аэр-лейтенант Эйтан погиб и это зафиксировано вон в тех документах, - он ткнул своим мясистым пальцем в сторону стола, на котором лежала серая картонная папка.
- У вас хорошая легенда, господин инженер, или кто вы там. Четвертый аэроотряд второй имперской аэрогруппы потерял почти весь летный состав во время битвы за Табрусский перешеек и вы, наверное, думали, что свидетелей не осталось, - капитан покачал головой. - Вы ошиблись, очень сильно ошиблись. Заметьте, я сказал "почти никого не осталось".
Он опустил ногу на пол и, вернувшись к столу, открыл папку. Достав оттуда пару фотографий, подошел к Сергею и буквально сунул ими в его лицо.
- Знаете этих людей?
Ратный пару минут разглядывал потрепанные фото, где были запечатлены незнакомые ему молодые офицеры, затем отрицательно мотнул головой.
- Нет.
- Да? Странно, - следователь сделал удивлённое лицо, - это же ваши боевые товарищи. Вот этот, - он щелкнул пальцем по одной из карточек, - даже некоторое время был с вами в одном экипаже. Как же вы можете их не знать?
- Я потерял память, капитан, это в ваших бумагах не написано?
- Написано. Очень удобно. Можно помнить кого надо и что надо, и не помнить всего остального. А главное и придраться не к чему, - гурвбивец пару раз хлопнул в ладоши. - Браво, господин Эйтан, браво. Однако, вот незадача. Мы показали ваше фото этим офицерам и знаете…, никто вас тоже не узнал. Как вы это объясните?
Сергей неопределенно повел плечами.
- Лет-то сколько прошло.
Онемевшие губы опухли и едва шевелились, так что офицеру пришлось нагнуться почти вплотную, чтобы расслышать. Сергей едва удержался от желания нанести удар головой в маячащее перед лицом ухо, понимая, что ни к чему хорошему это не приведет.
- Возможно, возможно, - кивнул тот, бросая фото на стол, и прикуривая вытащенную из кармана арому. - Видите, господин Эйтан, я даже не спорю с вами, так мне охота добраться до истины. Может, вы просто расскажете мне правду, а?
- А я и не вру.
- Ай, ай, опять неверный ответ.
Хлесткий удар по лицу. Сергей от неожиданности прикусил язык, невольно вскрикнув при этом, а резкий удар под дых заставил его закашляться, выплевывая кровавую слюну.
- Хватит, Став, не переусердствуй, - поморщился капитан. - Отдохни немного.
Громила хмыкнул, но послушно отошел в сторону, заняв место рядом с обитой железом дверью.
- Видите ли, господин инженер, - следователь вытащил из папки листок бумаги, - все бы хорошо, если бы не этот доклад. Вот послушайте кусочек: "Я отчетливо видел, как идущий впереди нас 345-ый вдруг резко стал снижаться. Скорей всего, были повреждены баллонеты, и потеря газа стала слишком велика. В следующий момент геранский снаряд попал в гондолу, и она в буквальном смысле разлетелась на куски. По всей видимости, взорвались топливные баллоны с газом. Я полностью уверен, что экипаж весь погиб, так как не видел, чтобы кто-нибудь выпрыгивал с парашютом. Аэр-лейтенант Ив тер Парсан".
Он аккуратно положил документ обратно в папку и вопросительно посмотрел на Ратного.
- Ну, я же жив, - прохрипел тот, едва балансируя на грани сознания. - Жив…
- Так, - следователь устало потер лоб двумя пальцами, собирая кожу на нем в вертикальные морщины.- Похоже, говорить правду вы не хотите, господин Эйтан. Что ж на сегодня мы с вами закончим, но завтра жду вас в это же время, не опаздывайте, пожалуйста, - он улыбнулся своей шутке и бросил быстрый взгляд на избивавшего Сергея охранника.
Как он оказался в камере, Ратный не помнил. Пришел в себя уже лежа на полу, рядом с невысокой деревянной койкой с тонким матрасом, поверх которого было брошено зеленое потрепанное одеяло. С трудом поднявшись на ноги, он доковылял до вделанного в стену умывальника и, открыв его, несколько минут плескал в свое опухшее окровавленное лицо ледяную воду. Не смотря на действие нанвитов, весь организм был как один огромный ноющий синяк. Голова гудела, тело ломило, а "ватные" ноги постоянно подкашивались. Закрыв кран, он доплелся до кровати, упал на нее и, подумав, что еще один такой день он точно не выдержит, потерял сознание.
Экзац-полковник Раман тер Умин зевнул и, потянувшись, взял первую попавшуюся папку из нескольких в беспорядке разбросанных по его столу. Открыв ее, он несколько минут перебирал находящиеся внутри бумаги, затем в раздражении откинул ее в сторону. Дело местной банды нападавшей на окрестные села давно следовало передать местной полиции. Никакой подоплеки кроме банального грабежа в действиях этих молодчиков выявлено не было, а значит, оно выходит из-под их юрисдикции. Да и воровали они по мелочи: молоко, рапса, сыры, - не банда, а какое-то деревенское хулиганье. К тому же у него в подчинении не настолько много людей, чтобы позволить им гоняться по лесам за десятком грабителей, - других дел хватает. Глава талского отделения ГУВБИ вздохнул и пододвинул к себе другую папку, лежавшую сверху небольшой аккуратной стопочки. Тут дело было серьезнее. Так называемая "группа Синко" действовало организованно и по крупному, к тому же была хорошо вооружена. За последний месяц два налета на городские отделения имперского банка, ограбление ювелирного магазина, налет на склады вооружения городского гарнизона - все проделано четко, слаженно и довольно нагло. Чувствовалось, что все эти нападения тщательно подготавливались, а действия каждого члена банды были строго определены заранее. Синковцы становились настоящей "костью в горле" и надо было с этим что-то делать, причем срочно. Полковник задумчиво протаранил пальцами по папке и, поднявшись со своего места, подошел к стоящему в углу массивному сейфу больше похожему на книжный шкаф. Открыв одну из трех дверок, он достал изнутри пузатую бутылку с серебристой этикеткой и небольшой изящный фужер на тонкой ножке. Вернувшись к столу, он поставил фужер на свободное от бумаг место и, зубами вытащив пробку, наполнил его темной тягучей жидкостью. Причмокнув губами от предстоящего удовольствия поглощения настоящего "Нарвальского крепкого", ставшего столь редкостным напитком после последней войны с Геранией, он поднес фужер к губам и втянул носом его терпкий восхитительный запах. Однако напитку не суждено было попасть в рот полковника, так как стоящий на столе громоздкая коробка телефона издала пронзительный треск, заставив офицера вздрогнуть от неожиданности и со злостью посмотреть на аппарат. Он с полминуты боролся с соблазном не отвечать на звонок, но тот упорно продолжал трезвонить.
