– А может, этот передатчик работает вовсе не на радиоволнах? – предположил Бунтарь.
– О чем ты говоришь? – наморщил лоб Чезаре. – Каким же тогда образом Данн общается с превенторами?.. Хотя погоди-ка!
И нажал на селекторе одну из кнопок прямого вызова.
– Да, босс? – тут же отозвался из динамика задорный женский голос.
– Я снова по поводу «сковороды», Ламинария, – уточнил Креветка. – Ну-ка повтори, что ты там твердила мне про какой-то резонатор!
– Я, конечно, до конца не уверена, босс, – ответила конфедератка, – но в «сковороде» действительно есть нечто похожее на ультразвуковой резонатор. Я однажды в детстве разбирала устройство для отпугивания комаров и видела в нем подобную штуковину. Правда, тот резонатор примитивный был, как нагревательная спираль, а к этому зверюге целый блок микросхем припаян. Да и сам резонатор в «сковороде» без каких-либо опознавательных знаков, так что визуально и не определишь, что он за кусок дерьма такой.
– Ты проверяла его на исправность?
– Обижаешь, босс! Я что, по-твоему, Моллюск безмозглый какой-нибудь?.. Со «сковородой» все в полном порядке… ну, в смысле, что нет горелых деталей и тому подобного… А ты, похоже, все-таки узнал, для чего она нужна!
– Работаю над этим, – лаконично ответил Креветка и, в свою очередь, полюбопытствовал: – Слушай, Ламинария, а у тебя, случайно, нет никакого датчика-шумоизмерителя, которым можно замерить ультразвуковой сигнал?
– Нет, босс. Поспрашивай у остальных, может, кто случайно и запасся…
Странное дело, но на конспиративной базе, где, казалось бы, за уровнем шума должны были следить предельно строго, завалялся всего один такой прибор, но он – вот ведь досада! – не работал в ультразвуковом диапазоне.
Однако выход из положения все-таки нашелся. Его подсказал Креветке последний опрошенный им конфедерат – тот самый «безмозглый», по мнению Ламинарии, Моллюск. К счастью, данная ему сестрой по оружию обидная характеристика не соответствовала действительности, в чем Чезаре и Бунтарь быстро убедились.
– Летучие мыши, босс! – воскликнул Моллюск, когда Креветка вкратце обрисовал ему суть проблемы. – Эти гребаные маленькие уродцы, которые у нас на складе пару месяцев назад завелись! Залетают туда из городской подземки через дыру в стенке вентиляционной шахты и спят под потолком всей стаей. И вывести их нельзя, и дыру не заделать – пришлось бы в шахту лезть, а альпинистов среди нас, сам знаешь, нет…
– Я тебя не про шахту спрашиваю! – разозлился босс. – По делу давай!
– Так я про это тебе и толкую! Мне кто-то рассказывал, что у летучих мышей зрение вроде бы дерьмовое, вот они и наловчились при помощи ультразвука в темноте ориентироваться. Так что если наша «сковорода» тоже умеет пищать, эти твари ее наверняка услышат…
Моллюск не соврал: летучих мышей в кладовой действительно было видимо-невидимо. Обитали они здесь уже довольно давно: расставленное по комнате негодное оборудование было изрядно загажено пометом (Бунтарь походя отметил, что в этом плане летучие мыши гораздо «продуктивнее» голубей). Сами крылатые твари, каждая из которых была размером с ладонь, сложив крылья, висели на потолочных балках серыми мохнатыми коконами и не шевелились. Бунтарь похвалил себя за то, что не стал приглашать Невидимку поучаствовать в эксперименте. Ей бы точно не понравилось иметь дело с такими пренеприятными подопытными.
Боясь спугнуть мышей раньше времени, превентор и конфедерат на цыпочках прокрались в кладовую и присели неподалеку от выхода. Свет экспериментаторы не стали зажигать по той же причине и вместо этого просто распахнули настежь дверь.
– Значит, говоришь, ультразвук? – спросил Чезаре, приводя «сковороду» в рабочее положение. – Что ж, давай проверим, какие у Данна в подразделении «бэтмэны» служат!
Не успел Бунтарь поинтересоваться, кто вообще такие эти самые «бэтмэны», как Креветка уже ткнул пальцем в дисплей: сначала в сектор с номером, а потом – в первую попавшуюся аббревиатуру на панели мгновенных приказов…
Эксперимент увенчался триумфальным успехом, но его непредвиденные последствия будоражили базу все последующие сутки.
Сами экспериментаторы, разумеется, никакого писка не расслышали, зато подопытные восприняли неразличимый человеческим ухом сигнал крайне бурно. Нажав на сенсоры, Чезаре словно активировал спрятанное тут же взрывное устройство. Пара сотен летучих мышей в единый миг сорвалась с потолка и заметалась по кладовой, наполнив ее противным верещанием и хлопаньем кожистых крыльев. Бунтарь не сомневался, что цепкие когти у умеющих спать на потолке тварей отточены, как бритвы, и потому без промедления рухнул на пол и закрыл лицо руками. Агацци последовал примеру превентора и тоже грохнулся ниц рядом с ним, опасаясь угодить в этот бурный смерч из крыльев, зубов и когтей. Мышиное дерьмо капало на спины экспериментаторам омерзительным липким дождем.
Закрой они за собой плотно дверь, и разразившаяся в этих стенах буря вскоре улеглась бы, а впавшие в панику летучие мыши покинули базу тем же путем, каким сюда проникли. Однако стая рукокрылых мерзавцев ринулась из тесной для них комнаты по пути наименьшего сопротивления – прямо в распахнутую дверь. А затем разлетелась по коридору во всех направлениях. На складе остались метаться лишь те особи, у которых, по всей видимости, были явные проблемы с ориентированием в пространстве – попасть в широкий дверной проем можно было даже с закрытыми глазами… Или, если уж вести речь об этих ушастых уродцах, – без ультразвукового локатора.
Стая мечущихся в панике летучих мышей в считанные минуты разлетелась по всем ярусам. Крылатые паникеры бросались в любую открытую дверь или люк, перепугав всех без исключения обитателей базы, особенно женщин. Им когтистые твари так и норовили вцепиться в волосы. Почему мышей привлекали именно женщины? Наверное, потому, что те реагировали на вторжение непрошеных гостей пронзительным визгом, который чувствительные к ультразвуку создания находили более привлекательным, нежели забористая мужская брань.
Отлов и изгнание нахальных интервентов продолжались долго. За это время опростоволосившиеся экспериментаторы выслушали о себе столько нелестных отзывов, сколько, наверное, не слышали за несколько последних лет; по крайней мере, Бунтарь – точно. Даже статус лидера не спас Креветку от нападок соратников. Чего тогда следовало ожидать пришлому гостю, пусть и обладающему бесценным для хозяев даром?
Стараясь искупить вину, штрафники принимали в охоте на летучих мышей самое активное участие. Впрочем, это было слабой компенсацией пострадавшим за моральный ущерб. Дабы хоть немного оправдаться перед конфедератами, Бунтарь вызвался добровольцем починить вентиляционную шахту, что и сделал, спустившись в тесный колодец по веревке и наклепав на злополучную дыру железную заплатку.
