— Ну, с Богом! — бодренько сказал я и принялся выкладывать на землю перед собой оружие и боеприпасы.
На языке прапорщиков это называется «инвентаризация».
В моем распоряжении имелись четыре ствола — «стечкин», «хай пауэр», «Гроза» и винтовка системы Гаусса G-15. Отличный арсенал. Многие из моих коллег отвалили бы за него серьезные бабки…
А вот с боеприпасами было худо. К «стечкину» оставалось всего двадцать маслят. К «хай пауэру» — две обоймы. К «Грозе» — полтора магазина и две гранаты. Ну а к гвоздю программы — гауссовке — имелось и всего-то полмагазина. Одиннадцать пуль… Так мало, что в пору было давать каждой имя. Это Джон-Мщу-За-Всех. Это Ванюшка-Пущу-Вам-Юшку… А это Ляля. Просто Ляля… мля.
Моих любимых эргэдэшек имелось три штуки.
Была еще «монка». Одна. Прочие Тополь выставил в лесу, близ тропы, пока я приглядывал за Иваном в роли Терминатора. И правильно, на кой ляд мне эти «монки» теперь?…
Наконец, надкалиберная граната «Wiper»… Что на языке родных осин означает «Чистильщик». Или, если угодно, «Стиратель», не все ли равно…
Внешне эта граната напоминает маленькую саперную лопатку. (Ну или морского ската — это кому какое сравнение больше нравится.) «Черенком лопаты» заряжаем гранату в подствольник, при этом ее расширенная и уплощенная часть остается торчать снаружи. Ну и выстреливаем ее, как обычную гранату для подствольника, — у нее в хвостовике для этого соответствующий заряд имеется.
После чего «Чистильщик» немножко летит и множко взрывается. И взрывом своим весьма радикально чистит местность в радиусе десяти метров. Вот если бы в пределах этого радиуса собрались все мои враги!
Но этого нет и не будет. Остается надеяться, что «Чистильщиком» удастся их хотя бы как следует пугнуть…
И вдруг я, размышляющий над вариантами применения своего самого мощного боеприпаса, обнаружил, что граната — прострелена. Надо думать, еще во время боя в Елкином Лесу. Одна пуля пробила ее боевую часть… О-о, только не это!
Я изо всех сил отшвырнул «Wiper» прочь. Граната, вращаясь, пролетела полтора десятка метров и бесследно сгинула в ближайшей воронке.
Перевел дух. Ну и ну! А если бы взорвалась?
Впрочем, если трезво рассудить, аэрозоль, который ответственен за объемный взрыв в этом боеприпасе, наверняка бинарный, а то и трехкомпонентный. Стало быть, вероятность подрыва гранаты «Wiper» пулей ничтожна…
Вот так. Таскался с этим проклятым «Чистильщиком» по всей Зоне, из конца в конец, а в итоге что? Тьфу.
Ну и, заканчивая обзор моих вооружений, надо вспомнить моего любимца родом из начала прошлого века, траншейный нож. Им я рассчитывал продырявить минимум одного врага. Вот так, да.
Надо ли говорить, что против взвода вооруженных до зубов парней из «Свободы» всего этого было категорически недостаточно?
Артефакты, которые при мне оставались, картины не меняли.
Некоторые виды «морских ежей» наш брат-сталкер умеет использовать как достаточно эффективные прыгающие мины. А «золотые рыбки» при апгрейде, который умел делать покойный Лодочник, превращаются в отличные одноразовые мортирки. Рвут любую тварь в клочья!
У меня всего этого не было и в помине. Имелась только «звезда Полынь». Наш, так сказать, мирный атом. Демутатор.
И зачем мне, по мнению Ньютона, демутатор? Он что думает, у меня тут от натуги хвост вырастет? Рога и копыта? Так я тогда к больному месту сразу же «звезду» приложу и снова в Комбата демутирую! Так, что ли?
Или все же есть у этой платиновой штуковины какое-то боевое применение? Может, если ее к мине скотчем примотать, такая «вспышка слева» образуется, что в Берлине стекла в окнах повылетают?!
Жаль, что на эксперименты такого рода у меня не было времени. А то, глядишь, моя физиономия красовалась бы в одном ряду с портретами Хирама Максима, Роберта Оппенгеймера и Михаила Калашникова.
Описание моего положения будет неполным, если не упомянуть особенности позиции.
На вершине холма имелись три ложбинки, каждая из которых худо-бедно могла служить окопом для стрельбы лежа.
Центральная ложбинка предоставляла наибольшие удобства для обстрела борзой группы «свободовцев» на пустоши за рекой Бечевка. Крайняя западная — для огневого боя с мерзавцами, засевшими в Елкином Лесу.
Оба фланговых ската холма — и западный, и восточный — были наглухо запечатаны аномалиями. Мой детектор показывал и жарки, и электры, и карусели. Два роскошных, пышущих жаром разлома наблюдались визуально. Как, кстати, и гигантская воронка. Листья и былинки кружились над эпицентром воронки, гонимые ленивым до времени штопорным возмущением гравитационного поля.
«Крупная… Не дай Бог такую возбудить! Она в себя и „Титаник“ запрессует. А выплюнет такой смерч железной шрапнели, что иссечет весь лес в мелкую щепу».
Конечно, мне было наплевать на всю эту аномалистику. Точнее, меня интересовал лишь тактический аспект, а он был крайне благоприятен для обороняющегося. Конфигурация аномальных зон была такова, что я был надежно прикрыт ими с флангов и чувствовал себя царем Леонидом в Фермопильском ущелье. Не ясно было, правда, куда задевались триста долбаных спартанцев…
Кстати о спартанцах. Я осторожно высунулся из укрытия, чтобы глянуть, как там Тополь с Ильзой.
Неплохо, неплохо… Они уже были на полпути к дереву с опаленной верхушкой. Тут же я обнаружил и нездоровое оживление в отряде за рекой.
Потеряв всякий страх, «свободовцы» прыткими перебежками приближались к Бечевке.
Требовалось немедленно их проучить.
Я не пожалел четырех пуль гауссовки, чтобы разорвать надвое их снайпера с узнаваемым веслом винтовки СВД за плечами. После такого аргумента у них поубавилось прыти, и остальные «свободовцы», мгновенно попадав на землю, прикинулись ветошью.
К сожалению, врагов было много. И снайперов у них тоже хватало.
Двое вильгельмов теллей из Елкина Леса смогли занять удобные огневые позиции и открыли охоту за моим левым ботинком — единственной видимой им частью сталкера Комбата. Ботинок быстро остался без каблука. К счастью, ступню не задели.
Я сразу же перекатился в другую ложбинку, извернулся ужом и, подавляя дрожь в руках, подключил бинокль к ПДА при помощи мини-коннектора USB.
Выставив бинокль на бруствер, я жадно впился в экранчик ПДА, на который пошло изображение.
Полминуты напряженного ожидания — и снайперы-«сво-бодовцы», нервно открыв беглый огонь по бликам моего бинокля, раскрыли свои позиции.
«Так- так-так… Развел, как лохов… Отличненько!»
Запомнив ориентиры, я подтянул к себе гауссовку и привел к молчанию одного за другим обоих снайперов.
