ли от боли.
Не став его больше мучить, я примерился и перекатился к следующему убитому арбалетчику. Но и этот оказался ещё живой… Правда, он был без сознания, поэтому попыток тянуть ко мне руки не предпринимал. А после того, как я за ним укрылся, так и вовсе испустил дух, получив пулю в голову. Опять мне предназначалась…
Стараясь не смотреть на то, что осталось от головы, я осторожно утянул арбалет и болты. Выждал несколько секунд. А потом осторожно махнул арбалетом, дабы проверить ситуацию. И в тот же момент прозвучал выстрел, чуть не выбив у меня оружие из рук.
— Вот сучонок меткий… — оценил я, соображая, что теперь делать.
В этот момент неподалёку грохнуло два взрыва, и где-то закричали люди. Решив, что это уж точно должно отвлечь внимание стрелков, я быстро отправил арбалет и болты за забор.
— Тебе конец, урод! — обиженно сообщили мне из темноты. — Ты даже, сука, не понимаешь, кого грабишь!.. Падла жадная!..
Сухо треснула, целясь на звук, моя винтовка в руках Дуная. И со стороны невидимого собеседника тут же понеслись заливистые рулады мата.
А я, пользуясь моментом, перекатился к последнему подстреленному арбалетчику.
— Верните оружие, ублюдки! — крикнул кто-то из врагов.
Мои спутники ответили ему стрельбой. Впрочем, «обиженки» тоже палили в ответ. А я вжался в землю, постаравшись как можно плотнее прижаться к трупу. Иногда мёртвое тело содрогалось от попаданий. Но ему уже было всё равно. А вот мне по-прежнему очень хотелось жить.
Стоило только затихнуть стрельбе, как арбалет и болты перелетели за забор. А я начал готовиться к финальному рывку, чтобы тоже скрыться за надёжной кладкой. И в этот момент враг предпринял новую попытку отстоять свою честь и оружие…
Что-то задребезжало в темноте, а потом в мою сторону выкатился знакомый горшок с горящим фитилём.
Причём гореть ему оставалось всего ничего…
А стоило мне дёрнуться, как на моё укрытие обрушился целый град выстрелов!.. Горшок с фитилём тем временем уткнулся в тело арбалетчика… И остановился.
Понимая, что сейчас бабахнет и придётся испытать на себе медицинскую репликацию, я вцепился в спасительный труп. И стал отползать, прикрываясь им. Тяжёлый, блин…
Враги стреляли, ругались и матерились. Но я упорно полз боком к забору. А потом фитиль, наконец, прогорел — и горшок жахнул. То ли порох в нём был не слишком качественный, то ли целостность сосуда нарушилась, пока бомба катилась… В общем, взрыв получился каким-то невразумительным.
Мёртвое тело дёрнулось, принимая на себя шрапнель из бомбы, а дым заволок всё вокруг — но на этом всё. Пользуясь такой оказией, я рванул к забору, перемахнул его — и шлёпнулся на землю плашмя. И даже успел прежде, чем враги снова начали стрелять.
Из темноты доносились ругательства, мат и грязные обзывательства. Правда, теперь это лишь услаждало мой слух. Добравшись до трофейного ружья, я повозился с боковым затвором, вставляя патрон, а потом притаился.
— Молодца! — оценил Витя. — Вано, высовываешься после Тихона! По моей команде, лады?
— Понял! — ответил я, догадавшись, что нам опять стрелять по очереди.
Дунай осторожно сунул в бойницу винтовку, прицелился, пальнул… Следом из-за забора приподнялся Витя, стреляя в темноту. За ним Пилигрим, затем — Сочинец, дальше — Тихон, а потом — я. И каждый из нас, сделав дело, тут же менял позицию.
Я постарался выстрелить как можно быстрее, но не вслепую. Напротив нас стояли заборчики ещё двух групп. Поэтому я сразу постарался обнаружить хоть какое-то движение на фоне камней. И вроде бы даже получилось. А вот попал я или промазал — этого уже не видел.
Трое бойцов Вити к этому времени разобрались с трофейными арбалетами. И тоже отстрелялись. Правда, эффективность была весьма сомнительна. Хоть одна из лун и выбралась из-за тучки на небо, света всё равно было мало. А костры, до которых мы никак не могли добраться, ещё горели. И не давали нормально привыкнуть к темноте.
Так мы и сидели за забором, слушая, как кричат люди, взрываются капсулы, а враг бесчинствует… Алтарное за пределами ворот оказалось не готово к ночным налётам. И спасало нас только то, что у налётчиков не оказалось бесконечного запаса патронов, болтов и взрывчатки.
Дунай ещё несколько раз провоцировал перестрелки. И, судя по крикам, мы даже кого-то ещё ранили. Правда, большую часть времени приходилось просто сидеть, крепко сжимая в руках ружьё. А потом враг ушёл… Мы даже не поняли, когда именно.
Просто в какой-то момент прекратились взрывы. А затем стали стихать крики и плач. На разведку послали меня, само собой. Ружьё я брать не стал — жалко. Взял свой топорик и метнулся через забор.
— Ы-ы-ы… — слабым стоном поприветствовал моё возвращение раненый враг.
Надо же, живой ещё… Не знаю, чего он опять хотел, но мне было как-то не до разговоров. Пробежав открытое пространство, я перемахнул забор соседней группы, каждый миг ожидая выстрелов или нападения… Но напрасно… Ничего не произошло. Только несколько горожан, прятавшихся за сломанной капсулой, осторожно выглянули проверить, кого там нелёгкая принесла.
Дальше я двинулся смелее. Пробежал на юг, оценив разрушения. А затем вернулся и пошёл к северным воротам. Там-то я и увидел в лунном свете уходящего противника.
И не только противника…
Торговцы вели вместе с собой колонну пленников, подгоняя их палками. Точное количество оценить было сложно: в темноте всё, что не освещали факелы, сливалось в тёмную массу. Но не меньше сотни, как я прикинул…
Когда вернулся, мои спутники уже вовсю выглядывали из-за забора.
— Они ушли! — сообщил я. — Гонят рабов на восток.
— Сука… — зло выдохнул Витя, шлёпнувшись на землю и облокотившись на забор. — Иваныч в ярости будет!..
— Все в ярости будут! — согласился я. — Главное, чтобы не на нас.
— А вот тут ты прав! Вот тут ты совершенно прав! — согласился Витя. — Надо нам с ребятами в город! Вы, давайте, разбирайтесь со своими, что и как… Утром надо забрать Кострому. А я попробую Иваныча найти и успокоить… Лять! Ну как же невовремя!..
Два арбалета из трёх и трофейное ружьё Витя оставил нам. Хотел и всё остальное оружие отдать, потому что боялся репрессий — но в итоге не стал. А как только он ушёл, мы приступили к опросам нашей группы.
Большая часть мужчин, правда, оказалась без сознания. Всё-таки они приняли на себя первый удар. И только Чемодан
