На середине лестницы я, вдохнув, понял, что за мной движутся. Маги ковена вступили в подземелье. Они были еще далеко, но прошли уже второй защитный контур, со световыми столбами.
Развязка близилась.
Я как запущенная программа, вирус-убийца, и нет от меня спасения.
Лестница кончилась. Я в узком скальном зале и знаю, что это — предельная глубина Ямы. Нет, пустоты тянутся еще ниже, но это уже не Яма, а так… дикие пещеры. Нехорошие, опасные места, куда лучше не соваться.
Последний, пятый контур поджидал меня у высокой, окованной ржавым железом двери. Я шагнул к ней и снова завяз в пустоте, не в силах вдохнуть.
Повторная ловушка? Как банально! Что, на новую западню фантазии не хватило, Сегретто? Хватило. Прямо в голове раздалось гудение, надсадное шмелевое гудение, от которого закипел мозг. Я раскрыл рот в немом крике, чувствуя, как в голове набухает огненный цветок… Еще миг — и взорвется, разбрызгав по сторонам кровавые ошметки мозга, шлема и черепушки. Гудение прервалось на пронзительной острой ноте. Кольцо опалило мне палец. Последний контур пройден. Чисто. Теперь — двери. Я почему-то знал — Сегретто настолько уверен в надежности ловушек, что не поставил никаких дополнительных сторожевых заклятий, что могут предупредить о вторжении. Он не ждет нападения со стороны храма. Не знает, что защитные контуры пали. Не ведает, что я иду по его душу. А я ведь иду. И нет от меня спасения. А за мной идут маги. И Душегуб — я уже слышу запах падали.
Иди. Иди. Иди.
Толкнул двери. Конечно, открыты. Небольшой зал, дышит холодным сырым камнем, загроможден какими-то ящиками до самого потолка.
Склад.
Я закрыл глаза. Ощутил на лице дуновение ветерка и все так же с закрытыми глазами шагнул к очередной двери — не запертой, разумеется.
Интересно, а если бы на двери был замок? Мне пришлось бы его вышибать, а на шум сбежались бы… обитатели Ямы. И тогда… Недаром меня обрядили в вечный доспех. Пока я буду разбираться… с детьми, подоспеет Сегретто — и нападет. Сработает клятва, и я его прикончу. Тем временем, заявятся маги. И конечно, по мою душу придет Душегуб. Ловко придумано, ковен Измавера! Только вы не учли, что Сегретто не сделал замков на дверях — ибо верит в ловушки. Значит, я могу подкрасться тихо-тихо… И так же уйти, чтобы попытаться разобраться с Душегубом и постараться спасти Орнелу. И будет всего одна жертва. Две, если мне не повезет справится с демоном. Нет, три. Сегретто, Орнела и я — Тиха Джорекович Лис.
Я оказался в коротком, обшитом деревом переходе, темном, как дыра в преисподнюю. Вопрос: как мне найти Сегретто? Я не знаю его облика! Соваться во все комнаты? Перебужу детей. Похоже, маги этого и хотят… Шум и гам — Сегретто сам явится защищать подопечных. Нет, на это я не пойду… Значит, надо искать взрослого. И выпытать у него, где находится Сегретто. Можно так сделать, креал-вэй-марраггот?
Молчит. А ноги сами несут меня вперед.
Еще одна дверь — и новый, пустынный коридор. На стенах тускло светят вечные лампы.
Двери по сторонам коридора. За ними — спальни. Я слышал дыхание спящих. Синестезия показала — там дети. Совсем малышня. А вот дальше — комнаты подростков. А вот столовая. Там чисто и прибрано, но запахи пищи въелись в стены.
Если я убью хотя бы одного ребенка, клянусь, покончу с собой!
Маги совсем рядом, Душегуб с ними…
Иду дальше. Винтовая лестница наверх. За стенами чувствую гудение каких-то устройств, звуки льющейся воды. Короткая площадка перед низкой деревянной дверью. Сквозь замочную скважину слышу знакомый запах… Черт, не может быть? Откуда? Как? Ах ты мелкий…
Я пихнул дверь, и та распахнулась легко, без скрежета и скрипа.
Дамская комната — низкая, украшенная достаточно скромно, но все же сразу видно — здесь барышня живет. На стенах яркие драпировки, несколько вечных ламп. Письменный стол рядом с книжным шкафом, там же еще одни двери. Большая кровать, устеленная шелковым красным бельем. Слева полупрозрачная тканевая ширма. За ней я вижу тонкий силуэт обнаженной женщины, поднимающейся из ванной. А где же Рикет Проныра? Я слышу его запах! Любовничек хренов!
Я шагнул вперед и обрушил ширму на пол.
Женщина резко обернулась. Сверкнул на лице уродливый рваный шрам.
— Ты?
— Ты?
Мы выкрикнули это одновременно.
Рикет Проныра смотрела на меня, чисто женским, древним как мир жестом прижав руку к маленькой едва обозначенной груди. Черные, начисто отмытые волосы, рассыпавшись по плечам, сверкали глянцем. Прекрасное женское тело, которое я видел доселе под уродливыми мешковатыми штанами и кожаной курткой, жалило взгляд… и опалило душу, когда я разглядел множество шрамов. На плечах, под грудью, на боках. Кто-то уже пытался ее убить… Или же глумился над нею. Под пупком виднелся дугообразный длинный рубец — этот от операции, знакомой, увы, многим…
Она никогда не сможет забеременеть. Даже самая умелая магия вряд ли сможет вырастить новую матку.
Кое-что стало мне ясно. Кое-что. Но не все.
Она опустила руки, первый испуг спал, взгляд снова стал глумливо-ироничным.
— Я-то думала, что убила тебя, ушастый.
— Я живуч. Ты любовница Сегретто? Говори!
Мне следовало построить вопрос иначе, а ей — солгать в дальнейшем разговоре, и тогда все могло кончиться по-другому.
Увы.
Она взглянула на меня с вызовом и усмехнулась, выпятив маленькую грудь. Алебастровая ванна была наполнена водой с запахом лаванды.
— Я была любовницей человека, убитого тобой у Судного Дерева, Джорек. А ведь это безумно больно — потерять человека, которого по-настоящему любишь… Ради которого я подставилась под удар и позволила себя пленить… чтобы иметь возможность его спасти…
Маги были уже на складе. И Душегуб.
Мои уши вдруг расчесались. Женщина, ранее известная мне как Рикет Проныра, вновь подняла руки к груди, словно зачерпывая воздух.
— Знаешь, Джорек… Глейв по странному парадоксу отнимает у меня силы, которые сам же первоначально и дал… Я ведь была в Алистене, когда случился катаклизм… Прямо в том месте, именуемом ныне Чрево… И так много от него получила… Но стоит мне вдохнуть глейв теперь — я на время теряю свою силу… Зато в Кустоле я восстанавливаюсь, и нет мне равных в магическом умении…
Она не докончила фразы, выбросив руки вперед, ладонями ко мне.
Меч осыпался сухим прахом, лопнула и погасла вечная лампа. Я ощутил в груди покалывание — и увидел, что доспехи перфорированы десятком круглых дыр на уровне сердца.
Но моей плоти заклятие не причинило вреда.
