Алексей Гравицкий - Четвертый Рейх

Бруннер дернул пистолетом.

Клейнерман прислонился спиной к стене. Такая же прохладная, как и две минуты назад, только теперь от этого холода веет могилой.

«Как все же меняется наше восприятие, в зависимости от того, направлен на тебя пистолет или нет…»

— Значит, вы не знаете дороги, да Бруннер?

— Увы.

Тот по-прежнему улыбался, но ухмылочка стала натянутой.

— Вы плохо учили историю, дорогой вы мой выскочка. — Клейнерман почувствовал себя хозяином положения. — Этот замок полностью, со всеми ходами и переходами, со всеми колоннами, кабинетами и залами задуман и спроектирован нашим Великим Учителем. План есть только в его голове. И поверьте мне, Адольф Гитлер не такой дурак, чтобы делать тайный ход в свои покои. Его просто нет, мой молодой и нахальный друг. Так что вам придется изрядно попотеть, чтобы разобраться в этом лабиринте.

— Но вы же и сами кое-что знаете?

Клейнерман пристально посмотрел ему в глаза и с выражением произнес:

— Какой вы все же дурак!

Бруннер выстрелил ему в лицо. Точно в глаз.

Богданов проснулся сразу. Сел на нарах. Сон как рукой сняло.

— Что это?

Сидевший у дверей Баркер, прищурившись, вслушивался в тишину.

— Что это, Кларк?

Мацуме и Кадзусе спали сном младенца.

В тишине отчетливо застрекотало.

— Выстрелы. Началось, — прошептал Баркер.

Мимо дверей прогрохотали сапоги. Кто-то крикнул:

— Стоять!

Автоматная очередь громыхнула совсем рядом. Теперь проснулись и японцы.

— Мне показалось? — Кадзусе вскочил, неловко покачнулся. Схватился за свой чемоданчик-аптечку. — Кто-то ранен?

— Не показалось, — ответил Богданов. — Стреляют. Мацуме, что у нас с дверью?

— Сейчас… Сейчас… — Бортинженер бегом кинулся к дверям, начал ковырять в замке.

Кадзусе вытащил инъектор, протянул его Богданову.

— Три укола — сон…

Игорь кивнул на Баркера.

— Это ему…

Кларк согласился.

Стрельба откатилась в сторону. Но топот продолжался. Казалось, по всему замку мечутся люди!

— Что там с дверью?

Время шло, вместе с ним таяли шансы на побег. Никто не знал, сколько еще продлится эта суета. Как быстро силы Гитлера справятся с фюреровскими штурмовиками. Или наоборот? На кого поставить, Игорь не знал. Да и была ли разница? Для них победа любой партии не сулила ничего хорошего. Разве только, как в детском стишке — волки от испуга скушали друг друга? Но надеяться на чудо не приходилось.

— Если поднажать вот тут. — Мацуме постучал в дверь. — То может получиться… Но я не даю гарантии.

— Выбирать не приходится. Баркер!

Игорь вместе с Кларком уперлись в косяк, туда, куда показал бортинженер.

— Навались!

Богданов изо всех сил уперся ногами. Нажал! В ушах застучала кровь. Он увидел, как надуваются на шее Баркера вены. Мацуме, как безумный, шуровал неведомо откуда взявшейся вилкой в замке.

— Еще чуть-чуть… Еще…

Замок с хрустом встал на место.

Баркер выругался и отпустил дверь. Игорь отошел в сторону, тяжело дыша.

— Сейчас… Сейчас… Попробуем еще раз… Подожди, дай отдышаться…

— Она… Она двигается, — прошептал Мацуме.

Едва он отскочил от двери, как она начала заметно выгибаться внутрь. Наконец, не выдержав напора, с грохотом лопнула.

В облаке пыли стоял мужик, одетый в странную робу, которая была ему откровенно велика. Одной рукой мужик держал за горло немецкого солдата, тот вяло трепыхался и сучил ногами. Другая рука, собственно, и вышибла дверь.

— Соскучились, малятки? — поинтересовался мужик по-русски и облизнул губы.

— Сашка! — взревел Баркер. — Погребняк!

И полез обниматься.

А Игоря, будто огнем, опалило чувством невероятного стыда.

За все это время он ни разу не вспомнил о Погребняке. Ни разу не задумался, где он, что с ним… А он про них не забыл. Пробрался в замок. Вытащил из темницы.

Стыдно.

Богданов подошел к ликующему Баркеру, осторожно отодвинул его в сторону и обнял Погребняка. Потом отстранился, слегка стесняясь собственных эмоций, и пожал тому руку.

— Экзокостюм? — поинтересовался подошедший Мацуме.

Когда-то очень давно, в другой еще жизни, Погребняк ненавидел прапорщика. А прапор, казалось, ненавидит его, да и всех прочих своих подопечных. Тогда Александр готов был поклясться, что дай прапору волю, он их всех похоронит. С другой стороны, Погребняк поклялся бы и в том, что, будь у него возможность сломать прапору ноги, он бы ей непременно воспользовался.

Спустя много лет, будучи уже офицером Агентства, Александр встретил прапорщика. Но ноги ему не сломал, хотя одним щелчком пальцев мог сломать ему не только ноги, но и всю оставшуюся жизнь. Напротив, заметил вдруг, что прапор искренне рад его видеть, рад его успехам. Да и сам Александр обрадовался.

Перед ним был приятный, компанейский мужик. Они повспоминали что-то, посмеялись. Воспоминания совместного прошлого виделись теперь несколько иначе. Поговорили, разошлись. И никакой ненависти. Ни грамма. Ни с одной стороны. Правда, прапора к тому времени Александр понял и принял.

Богданова он настолько хорошо не понимал, или просто принять до конца не мог. Тем не менее, он был рад. И капитан вроде бы обрадовался вполне искренне. Про остальных и говорить нечего.

Радовались не потому, что появился неожиданный спаситель. Радовались именно ему, Сашке Погребняку. Впрочем, на эмоции времени не было, как и на долгие расспросы. Баркер оттеснил японца, на Погребняка посмотрел по-деловому.

— Где выход, знаешь?

— Знаю, где вход, — поколебавшись, ответил Александр.

Дорога к пленникам была весьма извилистой, и поручиться, что точно запомнил путь, он не мог.

— Ясно, — улыбнулся Кларк. — Тогда я иду первым, вы за мной. По сторонам поглядывайте и не отставайте.

И, проскочив мимо Александра, он нырнул в развороченную дверь.

Идти за Баркером оказалось не сложно, хотя двигаться приходилось быстро. Кларк ориентировался в темных кривых коридорах и переходах, как у себя дома.

Создавалось впечатление, что в башку ему был встроен навигатор или, как минимум, подробная карта замка. Но удивляло другое.

Замок был пуст, словно вымер.

— А где люди? — спросил Александр на ходу.

— Каких людей вам не хватает? — вопросом отозвался Богданов.

— Каких угодно. Хотя бы охраны. Я слышал про фюрера и какого-то учителя, которые здесь живут.

— Дитрих с Адольфом, должно быть, сейчас выясняют отношения, — хохотнул Кларк. — Потому и охраны нет. У них сейчас каждый человек на счету.