Директор достал распечатки отчётов:
— Конвейер на шестом участке, обрыв термопары в семнадцатом цехе, пробой дуговых сит на сортировке, лебёдка крана на погрузке, электродвигатель в насосной станции и элеватор на втором. Элеватор пришлось остановить.
— Круто. — Я присвистнул. — Могу ручаться за конвейер, лебёдку и мотор, который в аппаратной. Об остальном не знал до этого разговора.
— Слишком высокий процент, — буркнул директор. — Что ты можешь сказать по этому поводу?
— Могу. Это означает, что появился второй.
Кулак босса обрушился на стол.
— Но я не вызывал второго! Мне вполне хватало тебя. Откуда он взялся? Стив, ты должен разобраться в этом деле, а иначе за что я плачу тебе деньги?
— Но босс, — запротестовал было я, — как раз за то, чтобы…
— Знаю! — рявкнул он, налил в стакан воды и медленно выпил. — И всё же я подам жалобу на тебя, если ты этого не сделаешь.
Спорить было бесполезно, мне оставалось только уйти. Что я и сделал.
Возможно, ситуация требует некоторого разъяснения. Ну что ж, так тому и быть.
К концу XX века мировое производство колоссально разрослось, а техника, оснащённая компьютерами, телеуправляемая и сверхнадёжная, столь редко выходила из строя, что ремонтные бригады бездельничали триста шестьдесят дней в году, стуча в домино и исправно получая деньги. Всё это, разумеется, приводило дирекцию и владельцев предприятий в плохое настроение, подталкивая к мысли, чёрт возьми, об увольнении лишних людей.
И тут вступили в дело профсоюзы. Несколько лет долгих судебных разбирательств закончились нелепым на первый взгляд вердиктом — заявлением, что обе стороны пришли к соглашению, однако к какому, так и осталось неизвестным!
Ситуация на предприятиях тем не менее сразу нормализовалась. Администрация больше не предъявляла претензий, а ремонтники просто занимались своим делом, устраняя аварии, возникавшие с периодичностью два-три раза в месяц.
Я-то знал, что произошло, поскольку работал не кем иным, как заводским «разломщиком» — дестором (так со временем сократилось словечко «Destroyer»). Многие бы выложили кругленькую сумму, чтобы вычислить таких, как я! Угадайте, чем я занимаюсь на работе? Правильно. Именно я и устраиваю эти аварии, получая за это штатную зарплату лично от правительства. Работа, что и говорить, нелёгкая и рискованная, готовят нас, как диверсантов высшего разряда, да и экипировка соответствующая. Нас никто не видит и почти никто не знает в лицо (я, например, числюсь инженером). А аварии происходят. И все довольны.
Правда, не всегда.
И вот сейчас я лежал под потолком конвертерного цеха, спрятавшись за цистерной с охладителем, и размышлял над вставшей передо мною проблемой: откуда на заводе взялся второй дестор. «Допплера» я выслеживал уже два дня, наблюдая различные поломки то тут, то там. Тактика у него была стандартная — набедокурил и слинял, но вот аварии… Ничего не скажешь, аварии, которые он ухитрялся устраивать, отличались выдумкой и фантазией. У парня был редкий талант на пакости. Поломка конвертера выглядела вообще идеально.
Интересно, где он мог выйти на следующее дело? Прикинув возможные варианты, я остановился на агрегатах флотации или на отвальных сбросах, — пожалуй, именно там я устроил бы очередную диверсию, правда, не раньше чем через неделю.
Пробравшись туда и оборудовав надёжный наблюдательный пост, я стал ждать.
Двойник заявился через шесть дней и именно на сбросах — я почти угадал. Подкравшись к нему со спины, я бросился в атаку, и мы покатились, сцепившись в рукопашной. Дестор-2 был обучен, ловок и силён, — я никогда не жаловался на отсутствие подготовки, по рукопашной у меня была железная «пятерка», но, чёрт возьми, мне давно не доводилось проходить такое испытание. В пылу схватки он наконец заметил, что я не простой рабочий и не полицейский, и, отскочив, замер в изумлении.
— Что ты здесь делаешь?! — выдохнул он.
— Чёрт возьми! — парировал я. — Именно этот вопрос я хотел задать тебе! Быть может, поговорим в другом месте?
В любой момент сюда могли прийти. Поразмыслив, он кивнул, и мы удалились в укрытие, которое этот тип уже успел себе здесь оборудовать.
— Это мой участок, — сказал он, стягивая маску. — У меня задание, а вот ты… Ума не приложу, откуда ты взялся! Твой номер?
— Четырнадцать-А, — ответил я.
— Тогда какого лешего ты тут делаешь? Твой участок — это «Хэмишел дайнемикс» в Уитпорте!
— Но это и есть «Хэмишел дайнемикс»! — рявкнул я.
— Что? — упавшим тоном переспросил он. — Что?
— Я жду.
— Чего?
— Твоего номера. Ну?
— А… Шестнадцать-J.
Настала моя очередь удивляться. Под литерой «16» в кодовой системе Школы значился Хэмилтон.
— Так-так… Значит, Хэмилтон. И давно ты тут… действуешь?
— Две с половиной недели — я же в командировке… А это и вправду Уитпорт? — Я кивнул, подтверждая. Он почесал в затылке. — Совершенно не обратил внимания. Чёрт… Неужели я сел не в тот поезд? — Неожиданно он встрепенулся и посмотрел на меня. Глаза его тревожно заблестели. — Послушай, как ты думаешь… мне начисляли всё это время зарплату?
— Спроси у своей рассеянности, — буркнул я.
— Великолепно! — Босс откинулся в кресле и побарабанил пальцами по крышке стола. — Я не думал, что ты справишься так быстро! Подумать только — парень попал не на свой завод! — В глазах его зажёгся мечтательный огонёк. — Послушай, Стив, мне пришла в голову одна идея… Что, если ты, скажем, одну… нет, две недели из четырёх будешь проводить на комбинате в Хэмилтоне, подобно этому парню, но только так, чтобы тебя не раскрыли? Мы могли бы здорово прищемить хвост конкурентам!
— Об этом не может быть и речи, — запротестовал я. — Меня лишат лицензии, если я намеренно буду пакостить на соседней территории!
— Но парня же простили.
— Но это же была случайность! Вдобавок теперь у них есть прецедент.
Босс было приуныл, затем вдруг оживился:
— А как насчёт дополнительной платы? Скажем, двойной оклад?
Я покачал головой:
— Закон есть закон, босс. Ломать я ничего не буду.
— А кто сказал, что нужно ломать? — звенящим голосом спросил шеф. — Ведь есть другие способы насолить конкуренту. Клянусь, мы испортим им отношения дирекции с рабочими!
Регулярно, один месяц из трёх, я теперь торчу в длительном рейде в Хэмилтоне. Тройной оклад, не облагаемый налогом, — это вам не хухры-мухры, и всё же иногда я задумываюсь, какая муха укусила шефа, когда он всё это придумал. Джеффри — тот самый заблудившийся разломщик, работает за двоих, но всё равно уже вдребезги рассорился со своим начальством. Мне даже делается слегка неловко, когда мне об этом сообщают. Дирекция стремится уволить кое-кого из рабочих. Рабочие бастуют.
