Бульдозер неопределённо пожал плечами, давая понять, что ему всё-равно, куда идти, но купаться в скипидаре он не желает. Пострадавшие, так и вовсе пребывали в перманентном состоянии наложенного гипноза и не отдавали себе отчёт: ни в происходящем, ни в рассказанном проводником.
— Надо их отпаивать! — твёрдо заявил Доцент. — В противном случае, мы отсюда долго не уйдём.
Дед с рационализатором приступили к процедуре реанимации, а остальные бесцельно глазели по сторонам, переживая события прошедшей ночи. Наина посмотрела в окно и, напротив автовокзала, увидела странный женский силуэт. Он, с ног до головы, был закутан в чёрное одеяние. Создавалось впечатление, будто женщина кого-то ждала. Вот-вот приедет ржавый автобус и, с шипом работающей гидравлики, откроются скрипучие двери. В руках, дама держала маленький букетик цветов. Наина посмотрела на Крона вопросительным взглядом, но он только помотал головой и пожал плечами. В голове проплыла идиотская мысль: «Не хватало ещё, чтобы меня приревновали!» Комбат, не оставшийся равнодушным к происходящему на вокзале, вскинул бинокль и прибавив дальность на максимум, с удивлением сказал:
— По-моему, цветы пластмассовые…
— Ну, вот! — радостно воскликнул Бульдозер. — Сейчас прибежит резиновый мужик. Он просто забыл, что автобусы не ходят и ждёт свой маршрут, на другом конце города.
— В таком случае, будьте внимательны! — предупредил товарищей Дед. — Как только она поднимет руку, немедленно открывайте огонь на поражение.
— Почему? — удивлённо спросила Наина.
— Потому что она поднимет гранатомёт и разнесёт наш бар в щепки.
— А где связь? — отмахнулся Бульдозер от скалозуба. — Я уж не говорю про причины, которые заставят совершить такой поступок.
— Эх ты! — засмеялся Дед. — У нас полная витрина конкуренток.
— Похоронное бюро рядом, — прозрачно намекнул Бармалей, читающий меню. — Что женщина, ещё там делает?
— Ничего, — ответил Комбат, опуская бинокль на грудь.
Тут до Крона дошло, что в полемике до сих пор не участвовали Сусанин с Макинтошем, а уж они — то должны были знать — кто это такая. Бармен, также, не проронил ни слова.
— Да она тут без конца пасётся, — сказал Макинтош, упредив расспросы. — Бывает, что ещё в порту встречает затонувшие корабли. Правильно я говорю, Иван?
— Ага-а, — промычал Сусанин.
Потом, ещё немного подумав, добавил:
— Угу-у…
— Похоже на сумасшествие, — сделал вывод Доцент.
— У кого, — опешил Макинтош, — у Сусанина?
— Да нет — у женщины в чёрном. Возникло на почве потери близкого человека.
— А это, в принципе — возможно? — усомнился Пифагор.
— Возможно, — подтвердил Крон. — У нас жил мужичок, проблески сознания которого, после аварии на дороге, больше не возвращались никогда. Работал он на автобусе и по слухам, в той аварии, он угробил много людей. После этого, каждое утро он выносил классический деревянный табурет с дыркой в стульчаке. Сидя на автобусной остановке, мужик покачивался на табуретке и что-то бубнил себе под нос. Взгляд отсутствовал. Зимой он перебирался в ближайший магазин, расшатывая табурет уже там — до закрытия. Зрелище не из приятных. Давно его уже не видно — несколько лет…
Гриша Макинтош, был явно не расположен выслушивать душещипательные истории, и поэтому, ткнув в бок Сусанина, спросил компаньона насчёт женщины, прозябающей на автобусной остановке:
— А это не та «Чёрная медсестра» из морга, которая уморила своего возлюбленного?
— Клизму, что ли, забыла поставить? — раздражённо среагировал Иван. — Так в госпитальном холодильнике их не практикуют.
— Да нет! — вмешался бармен. — Перекачала — он и лопнул. Только тальк, с запахом прелой резины, ещё долго витал в помещении, смешиваясь с радиоактивной пылью.
— У меня возникли нездоровые ассоциации с внутренностями, — усмехнулся Бармалей. — Кстати, а при чём тут морг?
— В том-то и дело, что «Чёрная медсестра» была способна творить чудеса, — рассказал Макинтош. — Когда она шла между рядами трупов, простыни, в районе тазобедренных суставов, приподнимались, и опускались, как только фельдшерица проходила дальше. Таким образом, волнение погребальных полотен, касалось всех рядов. Когда она проходила в обратном направление, всё повторялось.
— Мёртвого поднимет, — уважительно отозвался Комбат.
— Конечно мёртвого! — воскликнул Макинтош. — Живого — что за фокус?
Глава восемнадцатая Кино, гюрза и шахматы
Постепенно, но Сутулого с Кащеем удалось привести в чувство. Настала пора возвращаться назад, повторяя пройденный маршрут. Крон посмотрел ещё раз на женщину в чёрном и предложил:
— Ну, что — на выход? Обратно к Спелеологу?
— Не заблудимся? — озабоченно спросил Комбат.
— Я запомнил переходы.
Сусанину с Макинтошем до логова проводника было по пути, и сталкеры, прежде чем расстаться, решили идти вместе. Не успели они пройти и нескольких метров, как мимо них, на полной скорости, пронёсся вчерашний чудик, прокричав на ходу:
— На радиозаводе видели двух монстров!
С этими словами, он скрылся в серых развалинах, оставив после мимолётного свидания лёгкий запах фекальной насосной.
— Надо их остановить! — решительно заявил Бульдозер. — И допросить, с пристрастием. Вдруг это они?
— А что ты им скажешь, — удивился Крон, — пограничный контроль? Как остановить? Чем? Пулей? Тогда о чём труп вопрошать?
— Тебя дома, поди, и трактором не остановишь! — добавил, к сказанному, Бармалей.
— Угу! — подтвердил Дед. — Попробуй, при бегстве в магазин за добавкой!
— Значит, вы не хотите посетить радиозавод? — спросил Сусанин.
— А что там делать? — удивился Доцент. — Да нам и некогда!
— На свалке радиозавода старатели потрошат платы: медь, золотишко кислотой намывают, — пояснил Иван. — Кому как, но может и повезти…
— Какое золотишко, — возмутился Крон, — какая медь? Если только со старой или военной техники, что-нибудь, можно поиметь. Я на клавиатуру чай пролил, так она заржавела — голое железо. Чуть рыжеватое, для красоты, а после контакта с водой, естественно, порыжело ещё сильнее. Сейчас, вместо гальванического метода омеднения, применяется психологический.
— Это как, — спросил Пифагор, — самообман, что ли?
— Да нет — проще, — пояснил Крон. — Заходит тётя Груня, или тётя Нгуен в цех гальваники и показывает необработанным платам голый зад. Железо, от стыда, краснеет — процесс покрытия прошёл успешно!
В развалинах, где только что исчез чудик, зашуршали кирпичи и он выскочил оттуда, как и в предыдущий раз — словно чёрт из табакерки. С перегазовкой пробегая мимо, он сообщил ещё одну новость:
