Продав подарок деда на двенадцатилетие, кольцо с синим дармиалгом, Айшен оплатил доступ в межзвездную инфосеть, поскольку в лавиэнской интересующей его музыки имелось очень мало. Записи «Масок» держали только потому, что в этой группе пели император Сторна, королева Парга, великие князь и княгиня Кэ-Эль-Энах. Мальчику, правда, плевать было на это – он слушал нечеловечески прекрасную музыку и голоса поющих, да и тексты их песен потрясали, заставляли о многом задуматься. Наслушавшись записей «Масок» и Лара даль Далливана, Айшен решил научиться не только играть, но и петь. И научился. А затем начал сочинять свои песни. К сожалению, их с охотой слушала только мама. Когда он сыграл одну из них учителям музыки, те руками на него замахали, требуя немедленно прекратить безобразие.
Когда Айшену исполнилось шестнадцать, произошло нечто невероятное. Мама посадила его в флаер и отвезла в низкопробный, по мнению чистокровных лавиэнцев, музыкальный клуб для эмигрантов, и там юноша снова услышал рок. Не столь великолепный и профессиональный, как у «Масок», но исполняемый со всей душой. В этом клубе мог сыграть любой гость, если хотел того. Айшен никогда бы не решился, но мама буквально вытолкнула его на сцену. И он спел две свои песни. Зал мгновение молчал, а затем взревел от восторга.
С тех пор Айшен днями пропадал в этом клубе, который, как оказалось, посещали не только эмигранты, но и немало чистокровных лавиэнцев. Он нашел себе друзей-музыкантов, встретил девушку, которую позже полюбил. Через три месяца юноша собрал свою группу, которую назвал «Путь неба». Деньги на инструменты дала мама.
С первого выступления группе сопутствовал успех. Выступать, правда, приходилось в небольших эмигрантских клубах, катаясь по всей столичной планете Лавиэна. Так прошло полтора года.
После очередного концерта в столице к Айшену подошел затянутый в ливрею лакей и передал приглашение посетить родовое поместье семьи кер Тарни. Поначалу юноша хотел отказаться, не понимая, что могло понадобиться от него одному из лордов Торговой Палаты, на фоне которого его дед выглядел мелким лавочником. Однако, по здравому размышлению, согласился – лордам в Лавиэне не отказывают, если хотят жить долго. Талаг кер Тарни ошарашил Айшена предложением стать его импрессарио. Юноша долго хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Это что же в лавиэнских лесах сдохло, чтобы такое стало возможным? Наверное, что-то очень большое. Естественно, он согласился – второго подобного шанса точно не подвернется. Однако договор сам подписывать не стал – попросил, чтобы сначала его прочел дед, поскольку в юридических тонкостях не разбирался и не хотел попасть впросак. Как ни странно, кер Тарни с этим согласился. Дед проверил – договор не имел подводных камней, наоборот, музыкантам давались очень выгодные условия. И Айшен подписал его.
За несколько месяцев работы с кер Тарни он ни разу не пожалел об этом. Люди лорда устраивали группе концерт за концертом, полностью сняв с музыкантов заботы об их организации. И деньги платили честно. Апофеозом всего стал сегодняшний концерт на огромном стадионе.
Айшен закончил проигрыш, поднял голову кверху, ощущая себя летящим в небе, и запел:
Ты не запомнишь век,
Ты не запомнишь мир,
Ты разберешь мозаику несбывшихся надежд.
Но лишь хрустящий снег
В ладонь свою возьми, —
И, как клинок, клубок дорог порвет ночной рубеж.[5]
В ложе для особо важных персон сидел всего один человек. Одетый в роскошный костюм из тармиланского псевдошелка чистокровный лавиэнец средних лет. Судя по точеным чертам лица – из древнего рода.
Глава рода кер Тарни по совету брата стал импрессарио многих групп, исполняющих нетрадиционную для Лавиэна музыку, и имел с этого немалые прибыли. Релир оказался полностью прав – люди соскучились, слушая десятилетиями одно и то же, они хотели услышать что-то другое. А главное, они готовы были за это платить.
Сегодня Талаг решил впервые послушать самую популярную из своих групп, искренне не понимая, из-за чего поднялся такой ажиотаж. Он был потрясен, вслушиваясь в непривычную музыку. Давно отвыкшая от такого душа, позабывшая, что такое любовь и дружба, плакала и смеялась. Губы лорда едва слышно шептали:
– Деньги – деньгами, но это великолепно…
Просматривая последние сводки, Дарв, сам того не замечая, улыбался. Ему очень понравилось работать с аарн. Да что там, он был просто в восторге. Ни с кем, даже с Лоехом, у графа не возникало такого взаимопонимания, как с Перлоком Сехером и Биредом Каситом. Они понимали Дарва с полуслова и полувзгляда. Конечно, это можно было списать на их телепатию, но ведь граф постоянно носил данный ему Кержаком психощит, а значит, не в телепатии дело. Тогда в чем? Возможно, в выдающихся профессиональных качествах этих двоих? Социальных аналитиков более высокого класса Дарв никогда не встречал, покойный Мартин им в подметки не годился. Только теперь граф окончательно понял, что же такое социоматика, и полностью оценил эту науку. Мышление настоящих, именно настоящих социоматиков полно охватывало реальность, во всей ее многогранности, но одновременно вычленяло любые нужные частности и их связи со всем остальным.
Помимо этого, граф поймал себя на мысли, что аарн ему просто нравятся, и несколько удивился этому. Нет, с большинством их концепций он все еще не был согласен, однако это не отменяло неожиданно возникшую симпатию к носителям этих концепций. К Кержаку, правда, это не относилось – старого орка Дарв побаивался, но искренне уважал. Тот за два визита успел показать множество новых связок, причем объяснил, как их плести, настолько просто, что понял бы любой, хоть мало-мальски образованный человек. Что тут можно сказать? Учитель милостью Благих!
Сводки радовали. Разработанные ими троими воздействия сделали свое дело, результат был налицо. Однако что-то не давало Дарву, что-то все еще было не так. Граф прикусил губу и принялся просматривать сводки заново. С каждой прочитанной в нем крепла уверенность: что-то упущено, и что-то очень важное. Только что? Остается надеятся, что орденские социоматики сумеют это понять.
Легки на помине! Дверь кают-компании сдвинулась в сторону, пропуская Перлока с Биредом. Оба выглядели так, что краше в гроб кладут. Бледные, небритые, под глазами мешки. Опять заработались! Кержак предупреждал графа, что за этой парочкой нужен глаз да глаз. И вообще собирался в ближайшее время собирался доставить на борт «Знамени» орденского целителя и запасы «Золота Дарна». Уж целитель точно сумеет вправить социоматиккам мозги и заставит хоть иногда отдыхать. Невероятная работоспособность аарн поражала Дарва. Похоже, даже гвардам далеко до них в преданности делу.
