– Прости, Кай, но как-то странно слышать подобное от человека, чья карьера, вплоть до звания чемпиона Игр на Солярисе, была построена на постоянном участии в боевых действиях. Насколько мне помнится, ты так и шагал – от поединка к поединку.
– Правильно…– с излишней даже горячностью ответил Кай, потом неожиданно сник. Было видно, что он сам не знает ответа на этот вопрос, отсюда и сомнения. Он потряс головой, потом ответил: – Конечно, на арене во время схватки вполне можно лишиться жизни – от этого никто не застрахован, однако не это является целью соревнований. Мне удалось выиграть состязание на лучшего пилота боевого робота, но при этом я не убил ни одного из моих противников. На арене, как правило, гибнут либо по собственной глупости, либо случайно. Как говорится, кому на роду написано быть повешенным, тот не утонет. Я был бы не прочь призвать всех враждующих между собой людей решать дело посредством поединков, проводимых по правилам Олимпийских игр. К сожалению, это невозможно, в конце концов правило «на войне как на войне» берет свое. Мы начинаем плодить героев, славить их, скорбеть…
– Но это же справедливо…– пожал плечами Виктор. Хосиро поднял руку:
– Позвольте мне. Кажется, я догадался, в какую сторону клонит Кай. Игры есть состязания в искусстве. В умении!.. Вот что главное в спортивном поединке, вот на что люди ходят смотреть. Игры – это война, которую загнали в ящик, обусловили правилами, традициями, прочими условностями. То же самое, что и с боксом, который, по существу, есть бунт против общества, только в рамках закона. Агрессия свойственна людям, и это качество не такое уж плохое, однако постоянно воевать невозможно – вот люди и придумали подобные суррогаты.
– Вот именно! – кивнул Кай.– В спортивных состязаниях устранено самое главное – цель войны. И на Играх, случается, зрителям приходится сталкиваться с трагедией гибели. Что бы ты, Виктор, ни говорил, это всегда трагедия. Но мы не можем позволить себе на войне поступать так же, как на спортивной арене. Мы должны озлобиться, прогнать всякие посторонние мысли, тем более всякую жалость, сострадание. Если мы этого не сделаем, мы просто не сможем убивать. К сожалению, в одиночку человек не способен справиться с подобной психологической нагрузкой, поэтому общественное сознание переводит эту форму убийства в разряд славных дел. Герои – всегда фигуры трагические, потому что с их помощью, не спрашивая согласия, люди пытаются затушевать подлинный лик смерти. Он ужасен, зачем это доказывать. А так, подмалеванный, подкрашенный, даже совсем ничего. Кое-кому нравится, многие любуются, а кое-кто вообще сходит с ума…
Виктор поставил бокал на расположенный рядом с креслом столик.
– Понятно, что ты хочешь сказать, однако я считаю, что вы с Хосиро допускаете одну непростительную ошибку. В самой постановке вопроса!..
– И в чем же она заключается? – спросил принц Курита.
Виктор вздохнул, вспомнив, что на этом вопросе споткнулись многие великие историки и философы. Не в первый раз люди спрашивают, в чем причина возникновения войн, и наряду с бесспорными суждениями – например, война есть продолжение политики иными средствами,– в обосновании коренной причины мудрецы не очень-то преуспели. Даже на приведенное только что заявление насчет связи политики и войны можно возразить, что история знает примеры, когда война вовсе не являлась наилучшим способом решения политических проблем и тем не менее люди охотно начинали бойню. Или, скажем более осторожно – с головой бросались в рискованное предприятие, каким всегда является война.
– Мне бы не хотелось упрощать, но я считаю, что целью войны является вовсе не уничтожение противника, а победа над ним.
Хосиро кивнул.
– Которой легче всего добиться посредством его убийства.
– Совсем не обязательно, Хосиро! – Кай откинулся в кресле.– Я же справился со своими врагами на Играх, не убивая их.
– Но это только Игры.
– Какое различие между этими Играми и тем способом, каким кланы ведут борьбу с нами? Я неточно выразился – и той философией, которая толкнула кланы обрушиться на государства Внутренней Сферы? В их глазах война приобрела мистический оттенок – победитель всегда прав, причем в высшем, как сказал Виктор, философском смысле. На Играх чемпиону вручают деньги, он становится известным. Кланы полагают, что победитель приобретает славу и – главное! – шанс на то, что именно его гены станут частью наследственной программы. В сущности, воин клана в случае победы выигрывает право на бессмертие! Мне кажется, поэтому клановцы сражаются с такой яростью и так умело. Они знают, за что идут в бой. Эти цели ясны, возвышенны и почетны… Сама по себе смерть в бою или удача, которая позволила сохранить жизнь, мало что значат. Человеку вдалбливают, что он является ступенькой к осуществлению величайшего в истории человечества проекта – в становлении супермена, сверхчеловека, в коем сольются вековые представления людей о силе, разуме, добре и красоте!.. Вот что значит победа в бою.
Хосиро пожал плечами.
– Ты хочешь сказать, что остановить кланы можно только в том случае, если нам удастся уничтожить очень много их воинов. Как только под угрозой окажется выполнение их наследственной программы, они успокоятся? Весьма соблазнительная мысль… Однако полагаю, что есть и другой способ разгромить их. Это доказало сражение на Уолкоте. Мой отец совершил маневр, и они сразу отступили, почувствовав угрозу обильного кровопускания. Выходит, можно ограничиться лишь демонстрацией наших возможностей…
Виктор потер глаза.
– Я думаю,– заявил он,– выводя формулу войны из стремления разгромить врага, нам следует учесть урок истории, который, по большому счету, должен учитываться каждым последующим поколением воинов и к которому никогда и нигде не прислушиваются. Это можно оправдать тем, что порой некому передать опыт. Случается, гибнут все, и в первую очередь вожди. Урок простой – кровь вовсе не является единственной валютой, которую следует уплатить за победу.
Хосиро отрицательно покачал головой.
– Разве можно добиться победы, не проливая кровь?..
– Конечно, нет, Хосиро, но это далеко не одно и то же,– ответил Кай. Он сделал паузу, сложил руки – палец к пальцу, только потом развил свою мысль: – Если вождь твердит, что для достижения успеха следует навалить горы трупов, и начнет посылать на укрепленный стан врага своих безоружных бойцов – он, по меньшей мере, самоубийца. Или откровенный дурак!.. В таких случаях следует выждать и поискать более выгодный момент для нападения. При этом нельзя сидеть сложа руки, но постоянно искать способ, как лишить врага поддержки его друзей, отрезать от линий снабжения, уничтожить запасы. Необходимо заставить неприятеля разделить свои силы, чтобы можно было бить его по частям. Все это азбучные истины, однако ими почему-то всегда пренебрегают и в самый решительный момент начинают бросать в бой пушечное мясо. Все эти методы и есть та цена, которую вполне можно заплатить вместо крови. Так, по крайней мере, я понял Виктора.
