Диррг откашлялся, провел ладонью по белым волосам.
— Ты знаешь… ну, я говорил, что у меня со здоровьем не очень…
Он признался, что болен неизлечимо, только когда оказалось некуда деваться — симптомы говорили сами за себя.
— И врачи помочь не могут, ну…
— Да-да! — нетерпеливо перебил я его: видеть сильного, уверенного в себе сержанта таким вот мямлящим, почти заикающимся было неприятно. — Ты все это мне говорил! Не раз!
— Ну так вот на «Гневе Гегемонии» есть нечто, способное мою хворь вылечить, — продолжил Диррг чуть увереннее. — Я случайно узнал, еще когда в отставку ушел… Получилось так… И я нарочно сюда завербовался на сверхсрочную, чтобы эту штуку найти.
— Так какую штуку-то?
Сержант напомнил мне девчонку, с которой мы учились в институте и некоторое время встречались — она ужасно стеснялась слова «секс» и всех связанных с ним терминов, а когда нужно было эту тему обсудить, начинала заикаться и краснеть, использовала окольные выражения, дико нелепые и смешные.
— Это прибор, — выдавил он. — Очень древний. Который лечит все болезни.
Память моя сделала стойку — кто-то говорил мне о подобном устройстве, кто-то на линкоре, хотя это было давно… Из памяти всплыл резкий запах лекарств, стеллаж с пузырьками и коробочками, стол и сидящий за ним немолодой шавван… точно, врач с татуировкой!
И он еще название упомянул!
— Этот… Обруч Света? Сфера Очищения?
Диррг вытаращил глаза:
— Сияющий Обруч из Сферы Чистоты… а ты откуда о них знаешь?
— Слышал, — буркнул я. — Но это же император… то есть гегемонские сокровища. Откуда они здесь взялись?
Сержант пожал плечами.
— А что это вообще такое и как оно работает? Как выглядит?
Если эта фиговина и правда лечит все болезни, и воспользоваться ей могут не только кайтериты, под которых ее изготовили, а шавваны, то наверняка она сработает и на человеке, а точнее — на одной маленькой девочке по имени Саша. Осталось найти ее, подождать, пока Диррг не справится со своей хворью, а потом вежливо попросить.
— Тонкий золотой обруч — как лента. Если надеть на голову, то он светится, — описание вышло так себе. — А всего там семнадцать предметов, их создали еще до Чужацких войн, когда Гегемония была на вершине могущества… Первым был Трон Великолепия… очищает мозг, улучшает память, на нем лучше и быстрее думается… Ну и там остальные…
Ясно, что сержант и знал не особенно много, и желанием рассказывать не горел. Только вот и мне больше информации не было нужно — теперь я понимал, ради чего наша охота, и сам был готов облазить исполинский космолет, чтобы только найти эту побрякушку.
— Чего мы ждем? — я вскочил на ноги. — Давай еще по одной, и за дело.
К выпивке я равнодушен, но дедушкин самогон оказался и правда на диво хорош.
* * *
Встретившее меня в оружейке существо напоминало бесформенного динозавра в зеленой чешуе или очень уродливую пластиковую елочку, произведеннуюсидящими на опиуме китайцами. Из-под чешуйчатого плаща, скрывавшего существо целиком, струилась дикая помесь запахов — бензин, соленые огурцы, раскаленный песок.
— Пррроххходи, человввек, — прошелестело оно.
На одном из столов свивала кольца живая система связи: толстый удав без головы, из маслянистого бока которого на длинном и жестком отростке торчала архаичного вида телефонная трубка.
— Не спеши, зеленый, — буркнул я. — Чего ваша аппаратура во мне не работает?
И я выразительно постучал себя указательным пальцем по лбу, где-то за которым прятался встроенный «смартфон» для связи с домом — тиззгха установили его туда в обмен на некую услугу, которую я им пообещал. Оказавшись на «Гневе Гегемонии» я тут же попытался активировать эту штуку, чтобы поговорить с Юлей, и у меня ничего не вышло.
И после установки она начала функционировать не сразу, но там хоть было ясно — почему.
— Когддда будддет нужжжда, она включиттттся, — сообщил чешуйчатый плащ.
— А может ты заливаешь? Может она попросту сломалась, и я вам ничего не должен?
Когда я спросил у Юли, как для нее выглядели мои «звонки», совершенные прямо из головы, то она ответила — все как обычно, смартфон подавал сигнал, на экране появлялось мое имя на фоне смешной фоточки, где я держу Сашку, а она тянет ко мне ручонки; разве что при попытке перезвонить ничего не получалось, связь всегда обрывалась на первом же гудке.
Тиззгха зашелестел, как тысяча осин, одеяние его раздулось, полы взметнулись, обнажив нечто черное, извивающееся. В лицо мне ударила волна горячего воздуха, я невольно закрылся ладонью, а когда убрал ее, то передо мной стояли два нелюдя — второй был повыше и потемнее, и будто сутулился под чешуей.
— Человввек, — проклекотал он. — Сссделка в сссиле!
— А оборудование не работает.
— Всякий раз, когда ты пробуждаешь ее ото спячки, она ест плоть твоего мозга. Хочешь ли ты израсходовать его целиком?
Вот это номер, о таком меня никто не предупреждал!
— И за сколько сеансов эта ваша фигня мой мозг сожрет?
Тиззгха повыше наклонился ко мне, под плащом обозначилось движение, будто там зашевелилось сразу несколько рук.
— Мать Кладки не врет. Сделка заключена. Сейчас опасности нет, но риск есть. Придет время — мы напомним о себе. Все ли ясно тебе, человек? Так?
Мать Кладки? Это что, передо мной птица или ящерица женского пола? Сюрприз!
— Ничего не ясно, но ладно. А имя у тебя есть? Надо знать, с кем я договорился.
Тиззгха запыхтели, заперхали в унисон, и я сообразил, что они смеются.
— Ты не выговоришь его, человек. Но попробуй…
Я услышал нечто вроде «Тир-Тир-Вага-Хуммаа», но между знакомыми звуками прятались странные, чуждые, царапавшие слух, даже не понять — гласные или согласные.
— Очень приятно, — сказал я.
— Не думаю. Сделка в силе! — вновь непонятно откуда ударил порыв ветра, и две зеленых конических фигуры слились в одну, мгновение она выглядела толстой и высокой, а потом стала обычной.
А я отправился к столу, и взялся за теплую, вибрирующую телефонную трубку.
— Привет, — сказала Юля чуть устало. — Рада тебя слышать. Как ты там?
— Нормально, — бодро отрапортовал я, стараясь не думать о том, что уже наставил супруге рога, получил по морде, оказался в лапках у шантажистов и под надзором особистов. — Дело такое, работаем…
— Командировка, — проворчала она. — Все знают, чем мужики там занимаются. Расскажи хоть подробно…
— Ну… — осторожно начал я. — Гоняю молодых, а то набрали тут по объявлениям. Один из самой Америки, прикинь… Держит ав…
Слово «автомат» договорить мне не дали — в ухе раздался громогласный треск, и живая трубка напряглась, дернулась в ладони, как рыба на крючке.
— Не все можжно говорррить, человвек, — напомнил тиззгха.
— Да знаю я… Юля, ты здесь?
— Тут. Эх, ты…
Как бы мне хотелось обнять ее, прижать к себе, услышать эти слова не с помощью живой аппаратуры, а лично, но ничего не поделаешь, должен тянуть лямку тут, среди существ, лишь похожих на людей.
— А так у меня все хорошо, здоров, кормежка отличная.
Непонятно как, но за проведенное дома время я ухитрился так и не рассказать, где был и чем занимался. Ну и жена у меня умница — быстро сообразила, что эта тема меня совсем не радует, и перестала ее касаться.
Сейчас промолчать еще проще, но хоть что-то надо же говорить!
— Как вы там? — спросил я. — Как мама, как Сашка?
С мамой все оказалось неплохо — нездоровье у нее прошло, так что несколько дней назад она к ним даже в гости заявилась, хотя обычно этого не делала, мы сами к ней ездили.
— На работе завал, как обычно, — сообщила Юля. — Нельзя же так с нами обходиться!
Она врач, работает в больнице, и бумажками всякими их мучают неимоверно, на больных времени не остается.
— Сашка же… — жена замолчала, и сердце мое оборвалось.
— Что? Что?
Я примерно знал, что скажет Юля, понимал, что это неизбежно, и все равно боялся это все услышать.
