отражать удар кочевников. Во время Битвы за Красную Долину трёхсотлетней давности один из таких бесфамильных крестьян защитил короля Неймедена от вражеской стрелы. В благодарность самодержец дал тому счастливчику титул дворянина. А так как у него не было своей фамилии, король задним числом усыновил крестьянина, и тот стал его приёмным сыном, взяв фамилию правящей династии «отца» Парадайс. Заодно автоматом сделал счастливчика и его детей последними в очередь на трон Неймедена. Вотчиной нового лорда стал старый замок Сетон Д`Вирит. Лорд Парадайс быстро вернул развалине былое могущество, построив вокруг него современный форт и заложив рядом на пересечении торговых путей новый город Кельдавенн.
Приёмные Парадайсы сразу же заслужили звание самых верных слуг короля, а отряд в их подчинении фактически элитой в армии наравне с королевскими мушкетёрами Неймедена. В годы гражданской войны отряд Парадайса (отца Ванкреда) формально остался верен короне, но в бойне участия не принял, занимаясь только защитой местного населения от противоборствующих сторон, наёмников, мародёров и заслужив, таким образом, любовь народа. Это позже сыграет свою роль в том, как с Парадайсами, внезапно оказавшимися претендентами на корону Неймедена обошлась новая власть, вырезавшая всех прочих законных претендентов на престол и по совместительству родственников владельцев Сетон Д`Вирита. Парадайсы не только оказались последними из «семьи», кого не тронули новые власть имущие, но и были ими обласканы, ибо молодой узурпатор король Феновир I оценил нейтралитет Парадайсов по достоинству, ибо его вступление в войну позволило бы сохранить предыдущую власть. Да и сыграла свою роль любовь народа к лучшему её воину и сыну: жители Кельдавенна в частности пообещали новому королю поднимать восстания до конца времён, если он хоть пальцем тронет лорда Парадайса и всех его близких. Так они отблагодарили своего защитника в отместку за то, что во время разрушительной гражданской войны тот пресёк все попытки разграбить городок и окружающие деревни. В итоге именно вотчина Парадайса стала точкой отсчёта для экономического роста всего королевства после войны до сего дня.
Короче говоря, народ любил своего лорда Ванкреда, потому если бы хоть кто-то местный увидел, как его люди несут труп Реммета на кормёжку свиньям, убийцу бы никто не выдал. Наоборот бы всем говорили, что инквизитор уехал, и больше здесь его никто не видел. Более того, зная репутацию лорда Парадайса и ту славу, что тянулась за ним всё время, пока он был при армии, никто бы и не посмел идти против него.
На самом деле даже внешне сохранявший спокойствие Реммет боялся Ванкреда даже больше, чем убитого в Реттоне реликтового змея. Парадайс, несмотря на свой уже почтенный возраст в пятьдесят шесть лет, оставался одним из самых лучших фехтовальщиков всех империй и королевств континента, выигрывая различные международные турниры, нередко проходящие в Дарвунде. И мастерство его было известно Реммету уже давно. Можно сказать, что он даже его поклонником был, часто наблюдая во время учёбы его поединки, когда будущим инквизиторам изредка в сопровождении старших разрешали выйти за стены крепости Клезонд. Там он совсем ещё юным увидел поединок Ванкреда с сэром Уитли Фарраганом – другим легендарным фехтовальщиком и одиннадцатикратным чемпионом континента по фехтованию. Всего один гениальный выпад Парадайса решил исход финала и сделал его новой легендой турнира. С тех пор Ванкред не знал поражений, лишь в редких случаях не добиваясь победы, но обладая талантом сводить поединок в ничью, если ситуация вдруг начинает выходить из-под контроля.
Реммет же хоть и был фехтовальщиком отличным, но он бы вряд ли потягался с Ванкредом один на один. От того и боялся, но изо всех сил, старался никак не показывать этого, чтобы не придать сопернику уверенности в своих силах.
Конечно, убить Ванкреда из пистолета было куда проще, чем цацкаться с ним в фехтовальной схватке. Но проблема состояла в том, кем был Ванкред Парадайс. Таких дворян, как он, приверженцев старых воинских традиций называли стальными солдатами в отличие от так называемых свинцовых. Причина была проста: для лорда Парадайса огнестрельное оружие было просто неприемлемо, так как истинный рыцарь всегда сражался с врагом лицом к лицу. Свинцовых же солдат, как и деревянных, коими называли лучников и арбалетчиков до их полного исчезновения в пользу сначала аркебузиров, а потом и мушкетёров, он дико презирал, не считая их воинами как таковыми. По этой причине он никогда не использовал огнестрельное оружие сам. И хоть пистолеты с ружьями были крайне эффективны, по всему континенту было распространено негласное правило за исключением полномасштабных сражений в дуэлях и стычках в мирное время сражаться со стальными солдатами с честью исключительно на равных. Если же рыцаря убьют пулей и убийцу найдут, то не важно инквизитор это, король или смерд – смерть будет ждать любого, кто убил благородного лорда с бесчестьем. На виновников, как правило, натравливали всех доступных наёмных убийц, потому достань Реммет огнестрельное оружие против лорда Парадайса, и его бы в покое не оставили. Негласное правило было едино для всех: с рыцарем дозволено сражаться только в дуэлях на мечах.
Появилось это правило в первые годы после Битвы на реке Мо. Сколько церковь ни пыталась сохранить секрет огненного песка в тайне, аркебузы, а потом и пистолеты быстро распространились по всем королевствам с империями. В результате, если чернь раньше откровенно боялась рыцарей, так как их доспехи нельзя было проткнуть обыкновенными вилами, то теперь у них появилось оружие, с помощью которого они в бытовых конфликтах могли быстро убивать осточертевших им наглых и высокомерных феодалов. В результате за первые годы распространения пистолетов, вследствие упрощения и удешевления их конструкции, убийства знатных сеньоров участились в разы. Феодалы этому, разумеется, возмутились и начали владельцев пистолетов убивать. В результате взаимное насилие достигло таких масштабов, что Отцу-понтифику пришлось даже вводить буллу о запрете использования пистолетов против феодалов, нарушители которой объявлялись вне закона. Так лорды сохранили себе жизни, а убийства резко сократились. Со временем закон отменили, но негласно он в отношении стальной гвардии действует до сих пор, поэтому Реммет даже не думал использовать пистолеты против лорда Парадайса и его воинов.
Пока готовились, Ванкред перед схваткой натянул на себя доспехи. Кому-то, разумеется, покажется нечестным, что у Реммета не было даже кирасы на грудь. Но, справедливости ради, отсутствие доспехов – забота того, у кого их нет, а не рыцаря, всегда носившего их с собой. По правилам рыцарского кодекса, составленного Бальдоном герцогом Манкейским, рыцарь перед дуэлью всегда должен был надевать доспех, посему Реммет никак этому не протестовал – не имел права. Иначе мог
