— Ничего, Серёга, я прощаю тебя!
— Чего?! — Мне одновременно хотелось заржать в голос и сильно возмутиться. — За что это еще?
— Как за что? За то, что ты во мне сомневался.
Все-таки не удержавшись, я глухо хохотнул, но быстро поборол свой внезапный приступ веселья и продолжил: допытываться.
— Так ты объяснишь, для чего были эти шпионские игры?
Улыбка Галиуллина сразу померкла, и он в один миг стал серьезней Чака Норриса.
— Так, подожди… давай вот сюда в кустики отойдем…
— Не хочу я с тобой в кустики…
— Секирин, блин! Я не шучу! Я под настолько плотным колпаком, что даже пукнуть лишний раз не могу, потому что неловко, что меня люди услышат! Так что я тут с тобой посреди двора лясы точить не собираюсь! — Он схватил меня за рукав и силой потянул за собой в пожелтевшие и наполовину облетевшие придомовые заросли. — Серый, — продолжил он, когда мы скрылись от любых возможных посторонних взглядов, — скажу прямо… твое дело дрянь!
— Серьезно?! — Притворно удивился я. — А я-то думаю, отчего же я торчу посреди ночи в кустах, в вонючей олимпийке, которую я не менял уже две недели?! А у меня, оказывается, дело дрянь! Дружище, что ж ты раньше мне не мог сказать этого? Я б хоть знал!
— Да что б тебя! Не ёрничай! Выкладывай, что у тебя произошло с Суховым?!
Я сразу посерьезнел и отбросил любые намеки на шутки.
— Вот об этом я и хотел с тобой поговорить. Генерал вышел на меня пару дней назад и очень топорно пытался вербовать. При этом выглядел он… скажем так, не до конца искренне.
— И больше ничего? — Недоверчиво переспросил полицейский.
— Ты дослушай, торопыга. Когда попытки заманить меня пряником провалились, он попытался прибегнуть к методу кнута, и стал делать какие-то туманные намеки, подразумевая, что собирается мне прижать хвост. Фактически, он мне угрожал.
— Чем?
— Да-а-а, как тебе сказать…намекал на один неприятный инцидент, к которому я причастен, но вряд ли у него есть тому доказательства, иначе разговор бы шел по-другому.
А что? Вы полагаете, я должен был сказать правду и признаться, что убил Вагона? Пусть он и был моим похитителем, и делал я это исключительно ради спасения своей жизни. Что-то я сомневаюсь, что суд принял бы это во внимание и отпустил с миром. Особенно сейчас, когда генералу нужен на меня рычаг давления, чтобы принудить к… сотрудничеству. Вот и Дамир, боюсь, не примет…
— Серега, ну и мутным же ты типом стал! — Майор покачал головой, излучая в мою сторону колкое осуждение. Ну да, ну да, это же не за тобой орава уголовников охотилась, тебе легко сейчас щеками качать. — Ну а дальше что-нибудь было?
— Было, как не быть. Когда я уходил с вечеринки…
— Вечеринки?! Так ты по вечеринкам шляешься?! — Дамир возмутился чуть громче, чем следовало бы человеку, который остерегается быть услышанным.
— Да не перебивай ты! Это было для дела нужно, чтобы… — я замолк на секунду, размышляя, стоит ли Галиуллину рассказывать о своих попытках поймать рыбку на живца, и решил, что особой роли этот факт не сыграет, так что и слова можно было не тратить. — В общем, так нужно было, не бери в голову. И вот когда я уходил, меня пытались взять генеральские барбосы, но я вроде как… кхм… отбился.
— Это какие-такие барбосы, Серый?
— А я знаю? Удостоверения они мне показать забыли, а я и не настаивал.
— Ладно, хрен с ними. На этом у тебя все?
— Все.
— Точно?
— Точнее не бывает.
— Хм… — Дамир задумчиво поскреб свою макушку, — выходит, это сразу после вашей встречи Сухов на тебя обиделся и спустил с поводка все ведомство.
— То есть, «спустил»?
— А то и есть! Собрал по тревоге контору, за исключением одного меня, и, как я понял, задачу поставил хоть зимовать на работе, но найти способ упечь тебя в кутузку.
— Очень интересно, за что это еще?! — Я реально удивился, поскольку не ожидал от генерала такой грязной игры. Это совсем не в его стиле. Неужели он настолько отчаянно во мне нуждается?
— Пока не придумали, — пожал Галиуллин плечами, — или я просто не в курсе.
Потом он посмотрел на меня с каким-то затаенным подозрением.
— Серёг, а ты скажи, есть за что… ну, упечь тебя?
Я прямо и твердо встретил его взгляд, отчего глаза Дамира на долю секунды вильнули в сторону.
— А ты точно хочешь об этом знать?
— Да-да, я помню, неприятный инцидент, и все такое… — он тяжко вздохнул и помассировал виски. — Ну хоть в общих чертах можешь рассказать, что у тебя происходит? Это твое похищение, а теперь долгие бега… я уже не знаю, что и думать!
— Если коротко, то на меня охотится Золотая Десятка. — Ответил я максимально честно. — Ну, или охотилась, а теперь хочет… да хрен их разбери, чего именно!
Галиуллин выпучил глаза, будто стал свидетелем библейских чудес, причем всех и разом.
— И ты мне говоришь об этом только сейчас? — Дамир зашипел разъяренным котом, и я даже не успел заметить, как у него в зубах оказалась зажженная сигарета. Сделав долгую затяжку чуть ли не в треть ее длины, и выпустив густое облако едкого табачного дыма, он снова осуждающе покачал головой. — Серый, Серый, ну что ты за человек?
— А что не так? Я думал, ты в курсе!
— Да откуда?! — Дамир так резко махнул рукой, что сигаретный уголек с окурка улетел в ближайшую лужу и там, грустно пшикнув, погас. Чертыхнувшись, майор снова полез за зажигалкой.
— Как это откуда? О моем похищении вы в своем Управлении все в курсе были уже в тот же день. По крайней мере, ты мне так ответил по телефону, если меня память не подводит. По непонятной причине, правда, никто не пытался ему помешать, но это ладно, не к тебе претензия. Значит, я делаю вывод, что за мной следили. Кроме этого, генерал мне прямым текстом предлагал защиту от Штыря, так что я
