здесь другой мир и не перебивай, когда тебе дают информацию, еще и бесплатно. Другой положительный момент в том, что если ты идешь по траве и приминаешь её, то, как только эта трава покидает радиус действия дара, она снова будет ровная и свежая. Да и те, кто будут смотреть в это место, не увидят изменений, это не дает шансов понять, где ты, такой эффект называют восстановлением. Теперь о минусах, дар я могу активировать единовременно примерно на пятнадцать часов и спрятать что-то еще после активации уже нельзя, только то, что было изначально, откат перед следующей активацией около семи часов. Еще одна неприятность состоит в том, что если скрытый человек или предмет покинет радиус действия, он станет видимым, и обратного хода нет, хотя это также дает и плюс, который заключается в том, что из-под дара можно выстрелить. Никто не увидит вспышки и не услышит звука, но, увы, ничто не мешает убить всех скрытых одной пулеметной очередью. Именно из-за этих особенностей ты не можешь отставать от меня, отойти по нужде и так далее. Пока мы идем в скрыте, ты следуешь всегда рядом и следишь за этим сам, если ты вывалишься из него, то наш договор расторгнут, ни ждать, ни останавливаться ради тебя я не буду.
— Офигеть, — это все, что я смог вымолвить на сказанное, — а какой дар у меня?
— Не знаю, к сожалению, я не знахарь и в данном вопросе помочь тебе мне совершенно нечем, — ответил Косой. Оглядев уже собранного меня, добавил «пошли», после чего, соединив две ладони над головой, развел их в стороны, при этом между ними начала формироваться прозрачная сфера, отдававшая небольшой белесостью. — Не отставай, — сказал Косой и направился к склону углубления, в котором мы находились.
Выбравшись, я убедился, что предполагал правильно, мы были в том самом европейском лесу, а точнее, на его окраине, и направились в сторону города через поля с посадками, по которым мне уже довелось брести ранее. Примерно через четыре часа, подойдя к сооружениям на окраине города, где был виден огромный штендер с надписью «Texas chemical plant JBC», я очень удивился.
— Это что, кусок из Северной Америки? — спросил я, указав на вывеску.
— А у вас их что, две? — в ответ поинтересовался Косой.
— Да, конечно, Северная и Южная, постоянно грызутся за острова на перешейке Карибского моря и Мексиканского залива.
— Каких только миров нет, у нас она одна, на северном материке находится, а на южном там много кто еще есть, из больших помню Бразилию, Аргентину, Венесуэлу, кто-то еще, но я особенно не силён в географии. Как же у вас так вышло-то, что Америки две?
— Да у нас до второй мировой тоже была одна, но там так получилось, что еще раньше Мексика расширяться начала, уже к тридцатым годам слилась с Гватемалой и Никарагуа, следующие на очереди были Колумбия и Венесуэла, нефти там много. Они как поняли, что жареным пахнет, давай, мол, с США переговоры вести, да и стали их придатками, наподобие Гавайских островов. Потом грянула вторая мировая, нацистский третий рейх все страны по кольцу вокруг Российской Империи захватил, четыре года они перли вперед и остановить никто не мог, даже часть Китая уже оккупировали. Про европейскую часть континента вообще говорить нечего, там только Великобритания да Испания держались, а остальные либо лапки кверху, либо под сапогом кованным.
— Очень похожа история на мой мир, — сказал Косой, — но так далеко у нас они не зашли, пройдясь по Европе, на нас напали, но СССР их обратно загнал, в ту дырку, откуда они вылезли.
— СССР? — спросил я его. — Это что за страна такая?
— Это та страна, которая на месте вашей Империи в моём мире находится, но ты рассказывай дальше.
— Да что там рассказывать, нацисты стали испытывать проблемы с нефтью, те месторождения, что на них работали, не могли обеспечивать потребности, а новые требовалось либо построить, либо поднять из руин. В общем, решили они у Империи тогда отнять Кавказ, и это стало их ошибкой. Было тайное собрание лидеров: США, Российской Империи и еще нескольких стран, принята доктрина уничтожения нацистов и все закрутилось. Со стороны Европы США начало теснить, им было хорошо, немцы вообще до них добраться не могли, разве что корабли снабжения топили, Империя по всем флангам, да и Индия с Китаем очень ожесточённо сопротивлялись. Отступать им пришлось через Монголию и Казахстан, там они и потеряли самую важную наступательную силу, а потом еще два года их додавливали.
— Интересно, очень даже, а японцы что? У нас они на СССР напасть хотели, в союзниках с Германией были, у вас так же?
— Были, но ими занялись уже в конце, когда все кончалось, Штаты устроили показательную порку, на Токио и Окинаву сбросили атомные бомбы, мстили за Перл-Харбор.
— У нас такая же ситуация была, но города другие, совсем в другой стороне, а Америки-то две как получилось, я так и не понял, — продолжил он меня расспрашивать.
— Все просто, про то, что там два штата до войны получилось, я уже говорил, так вот, базы там были организованы военные, порт строился, а претензии соседей только увеличивались. Вот и подмяли под себя несколько бывших мексиканских провинций, а впоследствии большую часть Бразилии, поле чего под шумок второй мировой почти весь континент заняли. Попытки периодического сопротивления появлялись, но ни к чему не приводили. Разделились они на две позже, когда в послевоенные годы тряхануло мировую экономику, цены на нефть упали, северные штаты не хотели кормить новые, даже вторая гражданская случилась, что примечательно, у них её называли второй войной за независимость.
— Интересный у вас мир, встречал я тех, где есть Российская Империя, но, чтобы с двумя Америками, ни разу, ну да ладно, сейчас лучше ушами работать, чем языком.
За разговорами мы уже входили в город, тот самый, с высокими небоскрёбами, что я видел с холма ранее, некоторые из них были отмечены следами пожаров, выбитыми стёклами и прочими многочисленными разрушениями. По всей дороге, на которую мы вышли, минув границу кластера, валялись человеческие кости, источавшие неприятный запах падали. Множество раскуроченных машин лежало на самом асфальте, а некоторые были выброшены на газоны неведомой силой. Проходя мимо одной из таких, я увидел, что она вскрыта, словно гигантский консервный нож разрезал крышу ровно пополам и отвернул части крышки в разные стороны.
Кровавые следы были повсюду, но кровь уже утратила свою яркость, приобретя грязно-бурый оттенок. Я обратил внимание на
