Да и я над тобой поработаю. К твоему сведению, я отправлюсь в Селену вместе с тобой.
— Зачем? — спросил я.
— Хочу изучить свойства твоего тела и попытаюсь нащупать пределы твоих способностей. К тому же, во время учёбы в Академии тебе понадобится помощь вар Торонов. Кто ещё сможет восстановить метки на твоём теле, если ты вдруг обратишься? Ведь о том, что ты оборотень-маг знают только оба твоих деда, Тилья, да я. Ну и ещё эта твоя знакомая — Мираша. Так что альтернативы моей кандидатуре попросту нет. Или ты не желаешь видеть меня в своём новом доме?
Я не ответил. Спросил:
— А Тилья?
— Разумеется и она отправится с нами. Её услуги тебе понадобятся. Нет смысла менять её на кого-то другого и множить число носителей тайны. И кстати, есть у меня к тебе ещё одно предложение: не желаешь ли вновь вступить в симбиоз с огнедухом? Было бы любопытно узнать, насколько он вновь расширит твой магический резерв. Да и величину огонька, что ты научился призывать, не мешало бы увеличить. Как считаешь?
— Я не против.
— Решено, — сказал сиер Нилран. — Проведём ритуал в ближайшие дни.
Замолчал, задумчиво посмотрел на курительницу.
— Но и у моей семьи к тебе будут две просьбы, Линур, — сказал он.
— Какие?
— Первая: нам доподлинно известно, что архив клана Сиоль, утерянный во времена Падения, хранится в Имперской академии магии. Поверь, Линур, там бесценные документы — всё, чего за много веков добился клан на поприще изучения классической магии. Мы опасаемся, что рано или поздно очередной император прикажет их уничтожить, чтобы уберечь свою власть от новой эпохи магов. И нашей семье хотелось бы архив вернуть — ведь он собственность кит Сиоль. А для этого понадобится помощь человека внутри Академии: чтобы провернуть похищение, нам нужно точно знать, где именно искать архив. Подробности мы обсудим позже.
Я молчал, ожидал продолжение.
— И второе, — сказал сиер вар Торон. — Мы осознаём твою ценность. И очень боимся, что досадная случайность или происки врагов могут лишить тебя жизни — что поделать, мы все смертны. А потому заинтересованы в продолжении твоего рода. И чем скорее у тебя появятся потомки, тем лучше.
Сиер Нилран вздохнул.
— Но специфика деторождения у нашего народа такова, что простого телесного контакта и обмена жидкостями для зачатия недостаточно. Да ты и сам это прекрасно знаешь. Так уж распорядилась богиня. А потому, Линур, твоя семья, твой клан и весь твой народ заинтересован в том, чтобы ты в самое ближайшее время нашёл себе подходящую спутницу жизни.
Предметы обрели очертания. Знакомая обстановка вокруг. Я пробежался взглядом по кровати, по стенам, убедился, что попал туда, куда намеревался — в знакомую тесную комнатушку на втором этаже трактира Ушастого Бити.
Вот только та не пустовала: на кровати спал незнакомый мужчина — в обуви, причмокивал во сне, испускал запах спиртного и человеческого пота.
Я одёрнул халат, подошёл к окну, выглянул наружу. На улице суетилась свора бездомных псов, топтались на месте запряжённые в карету лошади, скучал на козлах возница. Небо над Селеной оставалось тёмным, но я чувствовал, что скоро начнётся рассвет.
Диск портала исчез — ужался до крохотной точки; та блеснула на прощанье и пропала.
Обёрнутые кожей подошвы сандалий позволили шагать беззвучно. Вышел в коридор, по привычке избегая ступать на скрипучие половицы. Огляделся в поисках подозрительных мелочей, направился к лестнице.
Зал трактира встретил меня блеском влажного пола, запахом пива и шумным вздохом Ушастого Бити. Чиркавший что-то на клочке бумаги трактирщик прервал своё занятие, запрокинул голову. Его мясистые губы растянулись в дежурной улыбке, а маленькие глазки шарили по моей одежде: прошлись по эмблеме клана на халате, по браслету с пятью карцами на моей руке, по украшенному драгоценными камнями ремню, по рукоятям ножей, по увесистому кошелю с цветным гербом, по золотому перстню с печаткой.
— Сиер Линур! — сказал Ушастый. — Какая радость! Вы вернулись!
— Вернулся…
Я подошёл к стойке. Уловил запашок жареного лука.
— …и обнаружил, что моя комната кем-то занята.
Посмотрел Бите в глаза.
— Потрудись, любезнейший, к вечеру её освободить.
Трактирщик приоткрыл рот, но не произнёс ни слова.
Я выудил из рукава халата сложенный пополам лист бумаги. Бросил его перед Битей, прижал к столешнице монетой.
— Передай сиеру вар Нойсу кит Шемани, что сиер Линур вар Астин кит Ятош будет рад видеть его по указанному в записке адресу.
Монета словно растворилась в воздухе.
Трактирщик перестал изображать рыбу, заговорил:
— Я… конечно!
Неуклюже поклонился.
— Благодарю, любезнейший, — сказал я. — Надеюсь увидеть сиера вар Нойса кит Шемани гостем в моём доме уже в ближайшие дни. Да!..
Я приподнял брови.
— И не забудь о моей просьбе насчёт комнаты.
— Разумеется! При…неприменно! Сиер… кит Ятош изволят там ночевать?
Я усмехнулся.
— Не раньше, чем ты научишься варить сносный кофе. За последнее время я привык к хорошим напиткам. И не смогу пить те помои, что подаёшь ты. Но комната мне понадобится. Возможно, скоро. Или сиер кит Шемани отменил своё распоряжение относительно неё?
Я коснулся рукоятей ножей. Вполне допускал, что ещё не раз воспользуюсь для перемещения из Валесских гор в Селену координатами этого трактира. Не хотел бы при этом сталкиваться с пьяными постояльцами.
— Нет, сиер кит Ятош! Что вы!
Трактирщик следил за моими руками.
— Тогда не дразни ни его, ни меня, любезнейший.
Старался говорить спокойно.
— Конечно-конечно, сиер! Прошу простить за недоразумение! Я прямо сейчас!..
Ушастый повиновался моему жесту — замолчал.
Я поморщился, сообразив, что в предыдущие месяцы слишком много читал о Линуре Валесском: перенял у того дурацкое слово «любезнейший» — Валесский часто вставлял его в свою речь.
Пытаюсь походить на персонажа книги?
Вспомнил, о чём говорил один из наставников: «Ты должен вести себя уверенно — так, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения в том, что ты имеешь право приказывать».
— Сделаешь это позже, — сказал я. — Дай человеку проспаться — мы ведь не злые люди. Но к вечеру, приберись там и хорошенько проветри. Уяснил?
Трактирщик закивал.
— Да, сиер кит Ятош!
Предъявил ему улыбку — «ободряющую», как назвала бы её Тилья. Пока у меня получалось придерживаться выбранной роли. Впрочем, Ушастый Битя не самый придирчивый зритель.
— Молодец, — сказал
