головой думать…
Рус невольно скривился, вспомнив христианскую модель поведения, все время что-то клянчить у бога, помоги, помоги, дай, дай, спаси, при этом все время креститься да кланяться, кланяться да креститься, вместо того, чтобы время, потраченное на молитвы, потратить на более полезные дела.
Особенно убивало религиозное образование, когда правители наизусть знали Библию, но ни черта не понимали в той же экономике, не говоря уже о таких областях, как физика, химия. В той же политологии выезжали по наитию… а иногда и не выезжали, и вертели царями кто хотел и как хотел.
Он мимолетно подумал, что надо сделать все, чтобы не допустить христианизации славян, и выстроить, так сказать, национальную цельную религиозную систему. Есть же у японцев такая? Как это сделать, он, правда, пока не представлял от слова совсем, но об этом можно подумать чуть позже.
– Иначе так и останемся слабыми и безвольными, полагающимися только на его присмотр и защиту, – продолжил он. – Достаточно того, что он нас предупредил, хотя, если уж на то пошло, и этого делать не должен был.
– То есть? – удивился один из воинов.
– То есть, дав это предупреждение, он нам как бы сказал, что мы еще недостаточно взрослые. И это его печалит… как печалило бы вас, если бы ваши дети, разменяв два десятка лет, родив своих детей, жили бы не своим умом, а вашим – родительским, спрашивая у вас совета по каждому, даже самому пустяковому вопросу. Порадовало бы это вас?
Одни воины нахмурились, другие презрительно скривились, что и служило красноречивым ответом.
– Правильно, так ведут себя дурачки. Вот и богу не нравится, что мы не знаем о возникшей угрозе, а когда узнаем, станет слишком поздно, вот и предупреждает загодя. И если не справимся с угрозой, то и помогать он нам более не станет. Ему не нужны такие дурачки, что не могут постоять за себя сами и вовремя узнать об угрозе.
– А как о ней узнать? – слегка удивленно спросил Славян. – Да еще такой далекой…
– На разведку ходить, иметь своих людей в стане врагов.
– И как же их туда заслать?
– Кого-то купить можно… но это ненадежно. Гораздо вернее будет отдать замуж специально обученную девицу за какого-нибудь мелкого вождя, что станет слать нам письма о происходящем в степи и других землях.
– Хм-м…
Славян невольно посмотрел на сестру.
– Еще чего! – вспыхнула она, мило при этом запунцовев, подтверждая свое прозвище Уголек. – Так и знай, Рус, я на такое не согласна!
Ильмера под смех дружинников вскочила на ноги, гневно глядя на Руса, при этом часто и глубоко дыша.
– Я про тебя и не говорю, – так же засмеялся он и, взяв за руку, потянул вниз, чтобы села, что она и сделала. – Успокойся. Ты для такой работы действительно не годишься. Да и не собираюсь я тебя отдавать каким-то кривоногим вонючкам или еще кому, и отцу не дадим, только по твоему согласию. А вот подготовить таких девиц можно…
– Хм-м… – задумалась уже Ильмера.
Она, вырастя своеобразной феминисткой, мечтала стать воительницей, училась владеть мечом, луком, ножами, в чем достигла весьма впечатляющих успехов, но, будучи весьма неглупой, понимала, что в бою может выстоять лишь против полного неумехи. Поняла это уже на спаррингах с прочими обучаемыми на воинов парнями. Любой хоть сколько-то хорошо подготовленный воин-мужчина ее одолеет пусть не на счет раз, так как ее гибкости и скорости хватало уйти от первых сокрушающих ударов, но на два или даже три, особенно если придется сражаться в строю, где особо не извернешься, но одолеет. Сила с выносливостью все-таки решает многое, а вот этого-то и не хватало девушке. Мощный удар в щит просто отшвыривал ее в сторону, что в том же строю неприемлемо. Про нее верна фраза: сильная, но легкая… Опять же, посвящение богу Перуну ей не пройти в силу гендерного фактора. Не посвящают женщин Перуну.
Но это ее не остановило. Ильмера выбрала себе в качестве покровительницы дочь Перуна – богиню охоты Девану (и фанатично ей подражала, отсюда эта медвежья шкура с головой в виде головного убора и волкопес, оставалось только радоваться, что не чистокровный волк). Неизвестно, чем бы все для нее в итоге закончилось, скорее всего, обломали бы, и выдал бы ее Пан за какого-нибудь вождя или сынка оного, как прочих дочек, но тут старший брат предлагает достойный выход из создавшегося сложного положения. Она сразу осознала перспективы, еще туманно, смутно, но осознала.
«А учитывая любовь девиц к сплетням, то бишь к сбору информации, ее интуитивному обобщению и анализу, то из этого действительно может получиться что-то годное», – подумал Рус, ибо Ильмера в этом плане ничем от других девиц не отличалась, то есть любила посплетничать, как и прочие, с подружками, и если под эту любовь к сплетням подвести научную базу, подкрепленную хотя бы минимальным финансированием, то перспективы появлялись неслабые не только в плане сбора информации, но и, что еще важнее, ее вброса.
Вопрос заключался в том, как все это реализовать, то есть пробовать сделать своими силами или через кагана. Рус был уверен, что Пан оценит задумку по достоинству, другое дело, что протянет он недолго, и в чьи руки в конечном итоге попадет этот ресурс? А это очень важно, потому как может попасть и в откровенно враждебные руки, и тогда задумка обратится против него самого.
Ну и, собственно, с финансированием пока не все понятно. Пан, конечно, отсыпал от своих щедрот на содержание дружины, но без излишеств, и то больше натурпродуктом. Так что если желаешь получить денюжек больше, то крутись сам. Вот и крутились кто как мог, как правило, рабами пробавлялись, то бишь нападали на земли балтов, гепидов или там остготов и прочих, кто под руку попадется.
Сам Пан, засев в районе Одессы, контролировал один из важнейших и прибыльных во все времена ресурсов – соль, что добывалась рабами в тех местах, получая за нее как, собственно, натурпродукт, так и монеты, поставляя излишки ромеям, ну и тоже не брезговал время от времени рейдами по захвату пленников.
Проблема в том, что набеги за рабами не давали таких уж серьезных прибылей, да и не всегда удачными оказывались, бывало и так, что уходили по шерсть, а возвращались стрижеными… В общем требовался более надежный источник денег, регулярный и безопасный…
Завтрак в виде гороховой каши с кусочками солонины прервали истеричные крики на капище. Все тут же вскочили и бросились на
