И, как назло, направлялись эти козлы ко мне! Без паники… надо сделать невозмутимое лицо…
— Куар-код предъявите, гражданин, — произнес верзила в черном пальто с повязкой на рукаве. Полицай, наверно. Его напарник в такой же повязке со скучающим видом поигрывал дубинкой. Все это контролировал пендос. Чистокровный усатый негр с выпученными глазами. Неотрывно пялясь на меня, он снял с предохранителя «Эмку».
Вот так, в одну минуту, все рушится. Все мои тактические планы и хитрости оказались бесполезны. Поел, называется, шавермы с пивком. Почему, блин, Пахомыч не сказал, что нужны какие-то ку…коды? Конечно, я бы не побежал в администрацию Кандалакши, чтобы оформить все разрешения (Пятое правило выживальщика — плевать на все ограничения), но передвигался бы по городу не так открыто. Так что же за коды такие? Особые документы? Эх, добыть бы образец. Мой скилл в фотошопе довольно высок. Сделать это сраный «аусвайс» и можно наведываться в город за ништяками практически легально.
Вымученная улыбка тронула мое лицо. Я не придумал ничего лучше, кроме как сказать:
— Какой такой… ку…ар…код, любезнейший? У меня его нет.
Патрульные мрачно переглянулись.
— Ты нам голову не морочь! Не слышал что ли про новое постановление полковника Уайта?
— А, новое постановление! — Я поставил пиво и принялся хлопать по карманам. — Ну так бы сразу и сказали…
Блин, как же отмазаться?.. А если выхватить револьвер и перестрелять этих козлов? Но придется бежать, не выполнив миссию. Да и не факт, что черномазый первым не даст очередь, вон, как следит за руками, сука.
— Быстрей давай, — прикрикивал полицай. — Че ты там копошишься?
— Сорян, парни, кажется, на работе оставил… — печально вздохнув, ответил я.
Двое с повязками на рукавах тут же заржали, будто я отмочил шутку на десять баллов. Негрила, видимо, не понимал по-русски, еще больше выпучив глаза, сдвинул брови.
— На работе оставил… ха! Да этот парень — юморист! — утерев слезу, сказал долговязый. — Ладно. Посмеялись и будя. Снимай шапку!
— Зачем?
— Куар-коды всем на лоб ставят! Во! — Долговязый приподнял козырек фуражки. Я увидел на его покатом лбу вытатуированный квадрат с какими-то точками.
Капец, конечно, лютуют оккупанты. Видать, после нашего нападения на город, пендосы ужесточили режим.
— А мне нельзя на лоб ставить, у меня травма. — Я постучал пальцем по своей титановой пластине.
— Значит должен быть медотвод. — Полицаи нахмурились.
— Да у меня есть… на работе, наверно, оставил. Случайно…
— «Случайно»! Где работаешь, чудила? На каком предприятии? Рыбзавод? Домны? Лесозаготовка? В муниципальном хозяйстве?
Я решил выбрать наименее неприятный, на мой взгляд, вариант:
— На рыбзаводе.
— Понятно. Что же прогуливаем, гражданин? Тунеядствуем, пиво средь бела дня распиваем… — пожурил меня страж порядка. — Сейчас мы сопроводим тебя на рабочее место, а на старшего смены напишем рапорт за то, что работники без куар-кодов шляются по городу. А с тебя штраф!
— Сколько? — дрогнувшим голосом спросил я, вытаскивая пакетик с семечками.
— Сто пятьдесят! — усмехнулся верзила, наметанным глазом оценив количество семок.
Капец, все мои сбережения перекочевали к этим жадным упырям! Я только успел наскоро проглотить шаверму и допить ледяное пиво. Пока тоже не забрали. Но, вроде, настроены они были благодушно. Пусть ведут на завод. Там что-нибудь придумаю. Главное, чтобы не стали обыскивать, а то придется ведь стрелять. Что-то мне подсказывало, что на ношения оружия здесь тоже нужны какие-нибудь справки, разрешения, куар-ебать-их-всраку-коды… Гребаная система со своим контролем! Даже очищающий огонь Судного Дня не смог избавить мир от этого древнего зла.
Меня не обыскивали. Похоже, в Кандалакше были в порядке вещей прогулы. Патрульные, наверно, возвращали по десять раз на дню горе-работников. Что хорошо, один из стражей, тот, что с дубинкой, шел впереди. Я ведь не знал, где находится этот долбанный рыбзавод. Мог получиться конфуз. Они бы сразу догадались, что я не местный и отправили бы в отделение или прямиком на Арену Жести. Снова стоять против десантуры у меня как-то не было желания.
***
В городе я не особо ориентировался, но понимал, что шли мы в сторону порта. Попетляв по приморским улочкам, вскоре оказались перед железными воротами с облупившейся синей краской. Заводские трубы, дым, рыбья вонь.
Мда, печаль-тоска… ладно, поработаем до темноты, а как стемнеет, постараюсь слинять отсюда нахрен.
Патрульные сдали меня охранникам на КПП. Негритос напоследок гневно зыркнул, сплюнув под ноги. Наверное, что-то подозревал. Ну, да и пох на него. Теперь я в безопасности.
— Ну что, бедолага, как фамилия? — щурясь от папиросы, спросил охранник с большими седыми усами.
Его напарник, такой же пенсионер раскрыл вахтенный журнал и вопросительно уставился на меня. У обоих на лбу как-то даже гордо пестрели чертовы квадратики.
Мне в голову пришла отличная мысль:
— Да я не с этого завода, мужики! Наврал этим козлам. Житья не дают честному пролетариату!
Мужики переглянулись, а я продолжил:
— Представляете, пивка не дали попить нормально. Куар-код какой-то требовали! Схватили прямо на рынке, полицаи гребанные! И штраф — сто пятьдесят семок!
— Так порядок в городе таков. Все по куар-кодам. — Усатый затушил окурок. — А то бегають посередь дня лодыри, хуи пинають. Чего ж теперь с ним делать а, Федырыч?
— Не знаю… начальству бы надо позвонить, — задумчиво почесал залысины Федырыч. — А то у него даже куара на лбу нету.
— Подождите, подождите, — встрял я, вспомнив слова патрульных. — Вы мне сделайте медотвод, и я с удовольствием буду трудиться на вашем заводе!
— А где ж твой медотвод? Это ж важный докУмент. Куда дел-то, сынок?
— В будке оставил, — опустив голову, сказал я. — На лесозаготовках. Ушел оттуда. У меня аллергия на хвою, и суставы ломит, целыми днями на морозе только пилим да таскаем, пилим да таскаем. Я бригадиру сколько раз говорил, переведи, мол, на рыбзавод! Так он знаете, что мне говорит?
— Чего же? — заслушавшись, спросил усатый.
— Говорит, иди, деревья пили, скотина. А что-то не нравится — на Арену тебя сдадим! Представляете, мужики, меня честного работника, на растерзанье к этим маньякам!
— Нда-а… — протянул Федырыч. — Лютуют оккупанты, мать их…
— Да вообще, народ за скот держат!
— Ты эт… потише… — проворчал усач.
— Сделайте мне медотвод, мужики. С первой получки — поляна с меня!
— Это, сынок, тебе к начальнику цеха надо. Давай, Федырыч, отведи-ка его.
***
Я вогнал нож в брюхо и, что есть силы, дернул вверх. Острое лезвие с треском прорвало шкуру и внутренности. Затем быстрыми движениями я выпустил кишки. Блять, ну и вонь! Я бросил в лоток выпотрошенную селедку и взял с конвейера следующую. Которая эта рыбина за час? Пятидесятая, или
